– Читай, Млад Мстиславич, и не торопись, – кивнул ему Перемысл, протягивая грамоту, для верности начертанную на толстом пергаменте, а не на бумаге.
Млад рассеянно кивнул. От волнения строчки разбежались перед глазами, и стоило определенного труда вернуть их на место. Он в самом деле не торопился, внимательно изучая каждое утверждение и сравнивая со своими видениями, – обмануться нетрудно. Если тридцать девять человек до тебя сказали, что черное – это белое, ты повторишь это не задумываясь и будешь уверен, что не солгал.
Торжество хана описывалось скупо: Млад мог бы расцветить описание бо́льшим числом подробностей. И… чего-то не хватало. Очень важного, очень нужного для Правды… Млад прочитал грамоту до конца. В нее не вошли слова доктора Велезара, – впрочем, не надо было собирать сорок волхвов, чтобы вытащить их из прошлого: доктор говорил их в присутствии десятка свидетелей. Млад посмотрел на Перемысла и вернулся к хану и его дворцу. Да, рисунки на воротах, на полу, очертания окон – именно такими их видел Млад. Очень точные рисунки. Но…
Он положил бумагу на стол, нагнулся, взялся за перо, макнул его в чернильницу и в этот миг вспомнил взгляд вишневых татарских глаз. Хан опоздал. Не было никакого торжества! Не было! Разочарование и, в лучшем случае, злорадство вместо торжества. Все – ложь! Млад не был собой. Это не его видения!
Он поднял глаза на Перемысла, который смотрел на него выжидающе, глянул на отрешенного Белояра и уперся в синий, пронзительный взгляд юного князя.
– Я не могу этого подписать, – сказал Млад еле слышно.
Белояр повернул голову, отрешенность его вмиг исчезла. Князь перестал щуриться, глаза его распахнулись от удивления, брови поползли вверх. Волхвы, стоявшие рядом, зашептались, передавая новость дальше. Бояре недовольно зашевелились, Сова Осмолов сжал кулак и скрипнул зубами, посадник переглянулся с «кончатниками».
– Почему, Млад? – разочарованно спросил Перемысл, оглядываясь на бояр.
– Я не уверен, – ответил тот немного тверже. – Надо быть уверенным до конца, а я до конца не уверен.
Осмолов посмотрел на Млада с ненавистью и собирался что-то сказать, но передумал.
– В чем ты не уверен? – князь вернул лицу спокойствие.
– Во всем. Я не был собой. Это не мои видения. Моих собственных видений было всего два, и их здесь, очевидно, нет.
– Млад, ты опять начинаешь подводить умствования под гадание, – тихо сказал Перемысл.
– Да, – Млад решил, что ему проще согласиться, чем доказать обратное.
– Твои видения противоречат остальному? – Белояр смотрел на Млада, как игрок на брошенные кости: глаза его горели огнем.
– Да. Мои видения перечеркивают сделанные выводы. Но это не значит, что они истинны, а все остальное – ложь.
– В