– Ты заставляешь нас ждать! – увидев фигуру вошедшего в зал подчинённого, прошипел он.
– Простите, месье, пришлось ждать, пока заложат экипаж, – ответил он.
В его голосе не было ни раболепства, ни заискивания. Возможно, именно это и выделяло советника среди других приближённых.
– Этот… – выругавшись, Глава кивнул в сторону арестованного, – утверждает, что он не принадлежит к мятежникам.
– Я не Химера, это ошибка, – произнёс задержанный израненным ртом, из которого вытекла тоненькая струйка крови.
Он пытался говорить уверенно и твёрдо, но голос начал дрожать и казалось, что он вот-вот разрыдается.
– А с чего вообще решили, что он – мятежник? – спокойно спросил Дрэго.
– Его сдала невеста накануне свадьбы! – был ответ.
– Как трогательно! – он покачал головой и, кинув гневный взгляд на арестованного, спросил у конвойных:
– Вы невесту-то допросили?
Пожав плечами, охранник выпалил:
– Конечно, месье. Накануне свадьбы этот решил признаться ей, что он не человек.
«Мир без идиотов тесен!» – мысленно прошипел Дрэго, чувствуя, что его посыл дошёл до адресата, а вслух произнёс:
– Может они поругались накануне свадьбы, и подруга решила ему отомстить?
– Да что тут разбираться, – теряя терпение, воскликнул Глава, – кончать его надо!
Неожиданно в зал вбежала девушка. Залитое слезами лицо было страдальчески искажено. Она рухнула на колени и схватила месье Моро за лодыжки так, что тот даже привстал от неожиданности.
– Пощадите, пощадите, – запричитала она, – это я виновата, наговорила, казните меня…
Дрэго сделал знак военным оттащить истерившую женщину от Главы и, сверкнув глазами в её сторону, сухо произнёс:
– А ты молодец. Жить-то теперь как собираешься? Его смерть будет камнем висеть на твоей шее. Так уж и быть, пиши…
Советник схватил её за плечо и грубо потащил к столу, за которым с гордым видом восседал секретарь. От такого стремительного приближения он крякнул, вжался в кресло и ввинтился головой в высокий воротник мундира, из которого теперь торчал лишь его хохолок.
– Чего… п-писать? – смотря на Дрэго полными слёз глазами заикаясь, спросила женщина.
– Всё! Про ложь свою, про наговор. Грамоте-то, обучена?
Она кивнула и начала излагать под диктовку советника всё, что пыталась донести присутствующим. Текст получался необыкновенно стройным и грамотным. Правда она исполняла его требование машинально, бессознательно, как заводная кукла, так как мысли путались, а слёзы застилали глаза. Когда была поставлена последняя точка, Дрэго оттолкнул девушку к конвойным. Она опять забилась в истерике. У присутствующих начало расти раздражение.
– Надоел этот вой, – скривившись от отвращения, прикрикнул Моро, –