– Но господин, – залепетал Ма, переводя взгляд с Ливиана и Летисию. – Я всего лишь… она хотела… она… я только…
– Я недоволен тобой, Ма, – перебил брат. – Ты вытворяешь подобное не в первый и не во второй раз. У меня доброе сердце, и я не наказывал тебя. Я думал, что ты выучишь свой урок. Но я ошибался. И сегодня ты понесешь заслуженное наказание.
Волчица подняла руку.
– Не думаю, что его нужно наказывать, – вмешалась в разговор она и посмотрела на Ма. – Ты напугал меня до чертиков, признаю, но ведь ты сделал это не из злого умысла, верно? Голос, говоривший мне о зеленом тумане, тоже имел благие намерения.
Ма слабо улыбнулся.
– Госпожа не обижена, – с надеждой глянул он на хозяина.
– Разве я обвинял тебя в том, что ты кого-то напугал? – спросил Эрфиан. – Ты притворился моим братом. Кто дал тебе, низшему созданию из всех, когда-либо населявших оба мира, право ходить по коридорам этого дома и носить лицо бога Ливиана? Что ты сделаешь завтра? Притворишься одним из Семерых? А, может, примешь облик темного шамана?
Ма судорожно сглотнул и вжал голову в плечи.
– Простите, господин…
Эрфиан достал из широкого рукава серебряный кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах и, положив его на стол, кивнул Ливиану.
– Довольно. Брат сам решит твою судьбу.
– Эй, эй, – поморщился Деон. – Давайте не будем портить замечательное утро разборками. Мне в Треверберге их хватало. А тут я отдыхаю душой.
Ливиан бросил взгляд на кинжал и тяжело вздохнул.
– Да живи уже, щенок, – после паузы ответил он. – На месте твоего господина я бы запер тебя на пару веков в клетку из храмового серебра. Или посадил в чашу с холодным голубым пламенем, заставив читать древние заклинания двадцать четыре часа в сутки. Но вряд ли это добавит тебе ума.
Ма на радостях подскочил к нему и поцеловал руку.
– О, благодарю, господин! Ты не только милосерден, но и мудр…
– Отойди от меня, иначе я передумаю и засуну тебя в чашу с храмовым огнем.
Юноша мигом ретировался и сел на ковер между женщиной в черных одеждах и диковинным животным с телом кота и головой птицы.
– Первый приговор судьи за две тысячи лет, – улыбнулся Эрфиан. – Я не согласен с ним, но не буду его оспаривать.
– Ты всегда можешь надрать зад мелкому пакостнику, – сказал Ливиан, принимаясь за французский омлет.
– В оправдание Ма могу сказать, что он очень темпераментный юноша. Он еще молод… появился здесь всего-то три века назад. Это многое объясняет. И, если уж на то пошло, мысль притвориться тобой, брат, пришла ему в голову не на пустом месте. Таких инкубов называют ложными, но эмоциональные запахи они улавливают так же тонко, как более совершенные представители их вида. Иными словами, он всего лишь отозвался на желания дамы…
Летисия покраснела до корней волос и сделала вид, что увлечена поеданием греческого салата. Ливиан решил пропустить сказанное мимо ушей.
– Смотрю,