Бранд молча встал из-за стола, протопал к распахнутому окну и всмотрелся в облачный горизонт. «Чепуха! – подумал он. – В такую погоду я бы и в матушкином корыте проплыл от устья Рейна до Яра. Ветер ему не тот! Что-то неладно, но дело не в ветре».
На рассвете того же дня моряки с сотни застрявших торговых судов – одномачтовиков с палубой на половину длины корпуса, пузатых когов и французских, английских и фризских ладей – уныло откинули одеяла и уставились в небо над дюнкеркским портом, как делали уже больше месяца. Взглянуть, хороша ли погода. Понять, соизволят ли их хозяева тронуться в путь.
Они узрели зарево на востоке, которое уже осветило густые леса и европейские хутора, заставы и реки, дворцы-шлоссы и замки-кастели и земляные валы. Встававшее солнце озарило весь континент, где повсюду собирались войска, съезжались телеги с провиантом, а ординарцы вели запасных лошадей.
Когда свет упал на Английский канал – хотя в тогдашние времена его еще называли Франкским морем, – луч солнца коснулся высокого вымпела на каменном донжоне деревянного форта, охранявшего дюнкеркский порт. Начальник стражи увидел и кивнул. Трубач облизнул губы, прижал к ним мундштук металлического горна и вывел звучную трель. Ему немедленно ответили со стен, и обитатели крепости очнулись ото сна. Снаружи, в лагере, порту и вдоль дорог, которые уходили в поля, зашевелились воины. Они проверили снаряжение и, как запертые в гавани моряки, начали день с привычной мысли: отдаст ли приказ к выступлению их господин? Решится ли вторгнуться в Англию король Карл со своими конными рекрутами и теми войсками, что послали ему, убоявшись папы римского, набожные братья с племянниками?
А шкиперы в гавани глядели то на флюгеры, то на восточный и западный горизонты. Владелец кога под названием «Dieu Aide»[46], предназначенного не только для короля, но и для архиепископа Йоркского с самим папским легатом, пихнул локтем старшего помощника и указал на флаг, который ровно подрагивал на мачте. Оба знали, что через четыре часа начнется прилив. Их на какое-то время подхватит течение, а ветер дует в правую скулу и не стихает.
Успеет ли собраться и погрузиться пехота? Никто не хотел загадывать. Будь что будет. Но случая удобнее не представится, если только французский король Карл, по прозвищу Лысый, и впрямь вознамерился подчиниться указаниям его духовного повелителя папы, и объединить былые владения своего деда Карла Великого, и ради священной цели разорить богатую Англию.
Пока они наблюдали за флагом, в полумиле донжон опять огласился трубным гласом. Играли не зорю, а что-то другое. Затем юго-западный ветер донес приглушенный ликующий рев. Воины приветствовали решение. Не тратя слов, капитан «Dieu Aide» указал на подъемные стрелы и льняные стропы, топнул по крышкам трюмных люков. Открыть! Стрелы в сторону! Они понадобятся для лошадей. Для дестриэ – боевых скакунов Франкии!
Тот