– Да, порешил гада такого! – вскинулся тот. – А вы как думали? Сердце-то изболелось, и тайком от бати наведался я в деревню, да столкнулся с Тарасом нос к носу. Все бы ничего, так он насмехаться стал, что, мол, убегла от меня жинка. Я его в лоб спросил, а не к нему ли убегла? На что он оскалился, да к ножнам потянулся. Вот тут я его и утихомирил… навечно…
Удар у меня знатный был, быка мог повалить, а тут человечешко никудышный. Враз из него душонку поганую выбил, – вытерев усы, дед Захар вздохнул. – Да и признаюсь честно, не хотел жизни лишать, так уж получилось. С тех пор с камнем на сердце жил, а вдруг как напрасно грех на себя принял. А выходит, не напрасно…
Димка все приглашал гостей переночевать у них, но дед Захар уперся.
– Нет, милые мои, – приговаривал он. – Спасибо вам за все, но хочу под своей крышей эту ночь встретить. Не переживайте, у нас там и кровати есть и подушки и одеяла.
Встретившись с ним взглядом, Инна понимающе кивнула. Она знала, то последняя ночь для него, и хочет он ее провести в родных стенах, что сам возвел когда-то. Так же она знала, что ей сегодня точно не до сна будет…
Вот и ушли гости…
Дождавшись, когда муж уснет, Инна тихонько выскользнула из кровати и подошла к окну.
Участок преобразился. Никаких тебе сорняков и запустения. Серебрился в лунном свете роскошный сад и маленький курень. За круглым деревянным столом под раскидистой вишней сидел молодой казак с красавицей женой, да маленьким сынишкой. Возле их ног терлась светлая как речной песок кошка.
А вишня все роняла и роняла нежные лепестки, пока не скрыла милое видение за белой пеленой.
Дунул ветер, разогнал вишневое облако и унес с собой и сад, и курень, и живших когда-то людей…
А следующим летом прибился к порогу дачи Инны и Димки светло-палевый котенок. Кошечка с глазами зелеными и дремучими, как тот бурьян, что рос на соседнем участке год назад…
Часть вторая. Обряд.
Глава 1. Звонок.
Звонок от бывшей золовки раздался как гром среди ясного неба.
– Демид умирает, приезжай… – не поздоровавшись, бросила она в трубку.
Тоня даже не сразу поняла, с кем разговаривает. Забылся за двадцать лет властный голос сестры мужа, забылся…
– Слышишь меня, Антонина! Приезжай! Алле! – приняв молчание невестки за отвратительную связь, золовка начала дуть в трубку и аллекать так громко, что зазвенело в ушах.
– Да, слышу я, Устинья, слышу! – с трудом вспомнив имя бывшей родственницы, отозвалась Тоня.
А вот не надо было отзываться, и вообще, лучше бы и не отвечала на звонок с незнакомого номера. Не хотелось еще сотовый в руки брать, так и надо было прислушаться к чутью, и пройти мимо.
Так все одно бы дозвонилась Устинья, раньше, или позже, какая разница…
– Слышишь, так отвечай! – гаркнула золовка. – Когда приедешь?
– Не приеду я, – коротко бросила Тоня.
– А должна приехать, – припечатала Устинья. – Знай, что первой жене положено