После Ивана Михайловича, которого проводили жидкими аплодисментами, на сцену вышел Николай Васильевич. Он открыл свою толстую тетрадь в нужном месте, принял позу и начал чтение:
Сегодня мне бы убежать
От вездесущего порока,
Чтоб справедливость повстречать,
Звучавшую из уст пророка…
Закончив выступление, он поблагодарил публику, которая только по этой благодарности поняла, что выступление окончено и пришло время аплодировать. Хлопали все, за исключением Ивана Михайловича: он не мог этого делать из чувства конкуренции. А конкурировать со вчерашнего дня было за что.
Вчера в этом же клубе, на этой же сцене они с Николаем Васильевичем поспорили – и поспорили принципиально, с чувствами, с жаром – о том, кто первым вступит в Союз писателей Украины. Каждый был уверен, что достоин этого почетного членства, и был уверен уже давно, а спустя месяц после открытия литературного клуба, в котором они почти каждый день демонстрировали свое поэтическое мастерство, эта вера окрепла настолько, что вчера нашла выход.
И выход этот был вот каким. Николай Васильевич, после того как прочитал свои стихи, с особой гордостью публично объявил о своем намерении:
– Ожидайте вашого покірного слугу у Союзі письменників! – Что означает: «Ожидайте вашего покорного слугу в Союзе писателей!»
Здесь нужно уточнить, пока читатель не упрекнул рассказчика в искажении украинского языка, что описываемые события происходили в восточной Украине, где распространен суржик – смесь украинского и русского языков, на котором там говорит значительная часть населения. К ней относятся и герои нашего рассказа. Что касается сочинений, то их они писали и на русском, и на украинском, без смешивания, что обычно и бывает, потому как смешивать языки в письменной речи – совсем уж дикость.
Только он это сказал, как услышал голос из зала:
– Тільки тебе там і ждали! Гоголь! («Только тебя там и ждали! Гоголь!»)
Это сказал Иван Михайлович, возмущенный таким дерзким заявлением коллеги, тем более что в ближайшее время он сам собирался заявиться в этот самый Союз и стать его членом.
Дальше начался между ними спор, горячий, на повышенных тонах, с обвинениями, с обзыванием друг друга бездарностью и прочим, и дошло чуть ли не до драки. В итоге разошлись, но каждый из них заявил, что в Союзе писателей быть только ему.
Наблюдающему со стороны может показаться непонятной причина такого поведения и ярой конкуренции ввиду неочевидности связи между ней и вступлением в Союз (если, конечно, это вообще случилось бы). Казалось бы, каждый вправе