– Не желаешь ли ты искупаться и привести этим в покой свою душу и свои мысли?– спросила Ари, прищурившись и чуть не смеясь.
– Вода лишь испаряется вокруг души моей. И нет во мне сил, держать в себе эту муку. Ведь, я счастлив так, как не был счастлив ни один человек на земле!
Ариалка уже заливается смехом, глядя на меня, патетично размахивающего руками. И тут я в прыжке барса бросаюсь к ней, облизываю родинку на её тонкой изящной шее, не забыв что-то шепнуть ей при этом на ухо. Поле чего я разворачиваюсь и иду прямо. А Ариалка тем временем продолжает хохотать на руках у смущённого Галкея. Его глаза бегают по углам. Кажется, теперь ему хочется убежать вглубь чащи и спрятаться от смущения. Мой бедный друг. Мой несчастный влюблённый Галкей.
Горы расцветают, наливаясь багрянцем, над нашей великой прекрасной Литератой. Когда я вижу их, залитых тёплыми солнечными лучами, сердце моё заполняется любовью, а душа начинает просто трепетать от восторга.
Это моя Литерата. Я здесь родился, и никогда не покину этот край. О, гори в моей душе любовь к Литерате и к каждому литератцу и к каждой литеранке. О, освети моё сердце благоухание и цветение жизни, ведь нет границ радости того, кто умеет любить. Славься Литерата!
Руки рыцаря были перемазаны в саже и крови. Отрубленная голова зверя продолжала рычать. На него смотрели два жёлтых глаза, наполненные ненавистью. Страх внутри него постепенно превращался в ужас. В голове убитого зверя он узнавал свои черты.
Глава 3. Фонтан
Меня тревожили странные путаные сны. Я, порой, в них совершенно терял землю под ногами. И тут же я оказывался пылу пламени. И пламя было повсюду. Мне просто двигаться было не куда. Но я бежал. Бежал и горел. Бежал, не потому что хотел убежать, а потому что пламя толкало меня вперёд. Я тлел по кускам, не переставая бежать.
Я просыпался и с жадностью хватался за кувшин с нектаром, чтобы хоть как-то ослабить боль, вибрирующую в висках. На лбу у меня выступал пот. Я тут же шёл к своему столу. Я доставал из-под него свой тайник и вываливал всю бумагу на стол. Потом брал палочку тростника, макал в кувшин с соком чёрной ягоды и продолжал писать свою безумную историю. В голове вьётся сюжет мира, которого я никогда не видел. В голове странные тёмные миры прорастают чёрными цветками. И всю ночь я пишу.
Всю ночь я пишу. И это единственный способ унять боль и гудение в голове. Я пишу роман о том, что трудно себе представить. О боли и крови. О вере и отчаянии. О цветах, которые поют. Моё сочинение – это моя армия букв. Она ограждает меня от мрака и ужаса. Мой мир – это переплетённые между собой кровавые сны. Я пишу и упиваюсь этим. Только это оставляет во мне ощущение, что я всё ещё здесь и существую.
Это моё преступное писательство словно пробуждает во мне чувства, которые я раньше не мог