Народам – мир,
всем странам – свет,
а душам – утешение.
Воистину ты, отче, свят
во славу Воскрешения,
во славу подвига людей,
Амур где с Зеей плещутся,
во славу всех грядущий дней,
во славу Благовещенья.
Перстом на лбу поставлен знак:
Он видит мир совсем не так.
Тот перст упрям, тот знак кровав.
А шепот губ, как шелест трав.
Оставь, уйди, забудь, отринь…
Коль нет надежды – нет святынь.
Твой век неведом, бренный срок
Навскидку возвестит курок.
Ну а пока ты волен сам
Врага отправить к небесам.
Не узнан ты, но знаменит,
Как скалы рвущий динамит.
Забыт Отец и предан Сын.
Реальна смерть, а жизнь лишь сон.
Низвергнут Царь, вознесся Хам.
Уют семьи – мещанский хлам.
Никто ни с кем не обручен,
Но всяк погибнуть обречен —
Не завтра, нет, но сей же час.
Смешон Христос: кого-то спас…
Лубянка дремлет, но давно
Во двор распахнуто окно.
На камни – тело, в небо – дух.
Горел огонь – и вот потух.
Остались копоть, прах и вонь,
Умчал в Геенну Бледный Конь.
И долго глас звучал с вершин:
«Приемли то, что совершил».
Амурских мест исконный старожил,
Я тоже рад преображенью края,
Не потому, что здесь тайга глухая,
Которую медведь лишь сторожил,
А потому, что въявь сбылась мечта
И рельсы от Байкала к океану,
Как две руки доверчивые, тянут
Суровые восточные места.
Но только жаль, что в шуме громких дел,
В заботе о процентах и победах,
Мы забываем о природных бедах,
О том, что наступленью есть предел.
Заезжие порой и прихвастнут:
Мол, на Гилюе как-то довелось им
Полюбоваться исполином-лосем,
Когда сторóжко пил он воду тут.
Иной не в меру прыткий репортер
Поверит этой байке немудреной,
Раздует в опус красочный, ядреный,
Из пальца высосет:
«Горел костер.
Угрюмо кедры сдвинулись вокруг.
Тайга шумела, ветками махая.
Нас тесно обступила ночь глухая.
Мы пели под гитару…
Только вдруг
В чащобе что-то вихрем пронеслось,
Круша кустарник и сучки ломая!
И вот, представьте, к нам, бока вздымая,
Шатаясь, загнанный выходит лось,
А вслед ему несется волчий вой —
Без ужина осталась нынче стая…»
Хоть писанина эта и пустая,
А все ж, нет-нет и промелькнет порой
То на страницах книжек и газет,
По радио иль в телепередаче.
И гонорар за вымысел заплачен,
Хоть в нем правдоподобья даже нет.
Но бог с ним, с гонораром!
Не рублем
Я вред подобной байки измеряю.
Беда