Резко пронёсшаяся мимо машина заставила меня отпрянуть от забора. Я споткнулась о какой-то пень и приземлилась на мягкое место. Надо же! Десять лет я не видела автомобилей, поэтому не ожидала, что испугаюсь, хотя я ведь была готова к их появлению. Сердце до сих пор колотилось в груди. Вторая машина уже не напугала меня. Пришлось списать на эффект неожиданности.
Встав и отряхнув платье, я снова посмотрела на калитку, прикидывая, смогу ли перелезть через неё. Помнится мне, этот лабиринт используют в качестве туристической достопримечательности, за вход у нас с Эриком и Айалой тогда взяли деньги. Понятное дело, что никто не станет бросать ворота открытыми, как это было в 1768 году.
Я приготовилась. Крепко обхватила ладонями верхние прутья, нога нашла опору, но тут вдруг послышался шорох в кустах, и чьё-то негромкое французское ругательство. Не снаружи. А здесь – в лабиринте.
Отпустив прутья, я встала к калитке спиной. Снова послышалось негромкое бормотание. Я покрутила головой влево, потом вправо. Заприметила палку в углу. Это оказалась щетка для чистки полов. Всё же лучше, чем ничего.
Когда человек вышел из тени деревьев на свет, я со всей дури размахнулась и… вмазала бы, если бы мужчина не поймал палку.
– Мадмуазель Ревекка, вы задумали меня убить?
Чудо удержало меня от крика.
– Блез?! – зашипела я, схватила за руку и утащила вглубь, к камню. – Как это понимать?
– Мне стало любопытно, как вы проделаете свои ведьмины штучки. Думал, вы исчезните как призрак. Я часто слышал истории о душах, попавших в чистилище. Они могут исчезать в одном месте и появляться в другом.
– Какие души! Какое чистилище! – злилась я. – Ты хоть знаешь, во что вляпался?
Блез смотрел на меня с предвкушением, будто я собиралась у него на глазах вытащить зайца из шляпы.
– Мы сделали переход во времени.
– Ага.
– Что «ага»? Ты в будущем!
– О.
Кажется, он не поверил. До меня с ужасом доходило, что за пределами лабиринта начнутся реальные проблемы. А куда мне его деть?
С дороги послышался настойчивый сигнал автомобиля, а потом громкое ругательство на турецком языке. У Блеза округлились глаза.
– И это только начало! – буркнула я.
– Что это было?
– Железный конь. У нас они не ржут, а гудят.
Блез с минуту стоял не шевелясь.
Тишина снова была нарушена. На этот раз мимо проехала машина с музыкой на весь город. Блез закричал, а потом начал креститься. Дошло наконец.
– Ведьма! – застонал он и пошёл на меня.
Я попятилась.
– Блез, но-но, я не ведьма… Ой.
Носиться по лабиринту от сумасшедшего француза из Парижа восемнадцатого века – не великое удовольствие, если учесть его удивительное проворство. Дважды