А в разгар перестройки, когда уже почти на любую тему стало можно говорить, Анатолий Григорьевич спросил у Аркадия:
– Аркаша, а почему евреи – самая умная нация?
– Эх, Анатолий Григорьевич, не должен ты был такое спрашивать, а я тебе отвечать, но, да ладно, на прощание расскажу тебе про хождение евреев по пустыне. Евреи, покинув Египет, в итоге оказались единственными хранителями тысячелетней мудрости жрецов Египта. Но по пустыне евреи путешествовали не одни, были там и другие воинственные племена, которые нападали на стоянки евреев и могли перебить всех, кто не успевал спрятаться. Поэтому все мальчики обучались Торе. Они должны были уметь правильно по памяти написать текст Торы и правильно его прочитать. Это было нужно для того, чтобы не прервалась духовная жизнь народа и даже если из всей стоянки евреев останется в живых после нападения только один мальчик, то он сможет по памяти полностью восстановить всё священное писание, прочитать его и правильно истолковать. После испытания на знание Торы проходил обряд инициации и все взрослые обнимали мальчиков, говорили о своей вечной любви к ним. Вот тебя, Анатолий Григорьевич, кто-нибудь поздравил с окончанием Университета марксизма-ленинизма, обнял и поцеловал?
А Аркаша так и не поступил в аспирантуру и в начале 90-х уехал в Америку.
Анатолий Григорьевич продолжал разбирать свой последний служебный ящик. Где-то сбоку завалялась выцветшая пачка с влажными салфетками, так и не пригодившаяся за много лет. В 1991 году, когда в Москве и Ленинграде стала ощущаться нехватка продуктов питания, западные страны стали оказывать «победившей демократии» гуманитарную помощь. Студентам в общежитиях столичных городов раздавали полевые наборы солдата НАТО. Иван Никандрович через свои связи в Москве решил вопрос с выделением одной машины этих наборов для горисполкома. Часть наборов Иван Никандрович приказал отложить для ветеранов горисполкома, эти коробки стаскали в кладовую, где хранился инвентарь для демонстраций 1 Мая и 7 Ноября. Необычная была картина: бархатные знамена с бахромой, с вышитой золотыми нитями эмблемой в виде серпа и молота, и стопка аккуратных небольших коробок из картона шоколадного цвета с символикой NATO. Из того набора салфетка и осталась.
Анатолию Григорьевичу вдруг захотелось заплакать и уже глаза стало щипать, но о чём плакать – не понятно, и он погрузился то ли в размышление, то ли в дремоту и стал видеть почти наяву навязчивый странный сон, знакомый уже до деталей. Только теперь паровоз наконец-то приезжает в какой-то тупик, все люди выходят из вагонов и спешат куда-то по своим делам, а Анатолий Григорьевич не может выйти на перрон, потому что он, вроде как, и есть этот паровоз. Видит Анатолий Григорьевич через тусклое окошко, как Иван Никандрович