Уже выйдя из зала, Всеволод Евгеньевич всё ещё не мог отделаться от мыслей про картину: «Честное слово, будь я верующим, то в первую очередь про нечистую силу подумал бы, а так – больше похоже на фантастику. Да пусть мэр сам и разбирается с этой чертовщиной, а я займусь Малым залом. А легенду для переноса совещания можно придумать такую: авария на системе отоплении при гидравлических испытаниях. Легенда так себе – тоже повод для демагогии, но внимание отвлечёт».
Маланин
У Анатолия Григорьевича после треволнений в Большом зале сильно зашумело в голове и он поднялся в свой кабинетик на последнем этаже, закрыв дверь на ключ. Громкие пульсации в висках говорили о подскочившем давлении. Он вспомнил, как вчера вечером, выходя из зала услышал странный звук, ни на что не похожий. Правда, когда он остановился и прислушался, звука не было. «Странно, может это у меня нарушение головного кровообращения. А не уйти ли мне на пенсию? Уйду и даже поляну накрывать не буду. Друзей, с кем начинал, уже не осталось, а с техничками можно просто чайку попить на прощание, – от этих простых мыслей Анатолию Григорьевичу полегчало, – И эта сучка, Лилия Николаевна, почему не предупредила?! Не ожидал такого от неё».
Лильку он знал ещё с молодости, правда, потом их судьбы надолго разошлись. В школьные годы Лилька жила в соседнем с ним бараке на окраине города. Обращала она тогда внимание на себя открытой улыбкой. А когда Анатолий первый раз пошёл с парнями на танцы, то пригласил Лильку на медленный танец. Вести в паре он не умел, и Лилька помогала ему. Но в темноте никто и не заметил его неуверенности – так ему думалось. И он даже пожалел тогда, что манкировал раньше клубные вечера – девушки, оказывается, не такие уж недотроги. После танцев, окрылённый почином, подошёл на крыльце дома культуры к Лильке и заговорил с ней уверенно, но голос свой при этом не узнал и от этого неожиданно сконфузился. С насмешками бы он справился, но Лилька наоборот перестала улыбаться и посмотрела на него серьёзно, как взрослая, ничего не сказав, а Анатолий после того случая больше перед ней не рисовался, хотя почему-то зауважал её.
«Похоже сегодня будет праздник воспоминаний», – как будто сам себе разрешил Анатолий Григорьевич. Он заварил крепкого цейлонского чая, выпил полчашки и расслабился, но через несколько минут забытья, встрепенулся, почувствовав приближение своего вечного пугающего миража. Сейчас не время дремать.
В детстве они с мальчишками как-то раз пробрались на железнодорожную станцию, где Толя не боялся пролезать даже под уже готовящимися тронуться с места вагонами, выдававшими своё намерение тяжелым кряхтением. И выскочив первым из мальчишек из-под вагона, Толя вдруг увидел несущийся на него по рельсам металлический дирижабль, прекрасный и ужасный одновременно. Позже он узнал, что это был паровоз «Иосиф Сталин», его обтекаемую форму спроектировали ученые-аэродинамики. Чья-то сильная рука выхватила его с пути страшного болида. Когда этот человек в кожаном плаще посмотрел