Кола. Борис Поляков

Сулль не разговаривал. Из единственной бутылки кулаком вышиб пробку и разлил все по чашкам.

      – Будем маленько выпить за наше везенье, – сказал и чокнулся чашкой со всеми, выпил первым.

      Серьезное настроение Сулля передалось. Ели молча, долго, основательно насыщались лапшой с мясом, отварным палтусом и творожными шаньгами с чаем. А когда, насытившись, перекрестились перед образами, Афанасий сказал Суллю:

      – Я первый иду.

      Сулль молча кивнул.

      С хозяином прощались в обнимку, с трехкратным целованием, хозяйке кланялись в пояс, благодарили. А потом шли следом за Афанасием Сулль и Смольков, Андрей замыкал шествие. Шли отчего-то не по мосткам, а по улице, по середине. Мурава на улице вся пожухла и пожелтела и лишь кое-где отливала былою зеленью. Улицы тихие, людей никого. Окна домов смотрели сонно и равнодушно.

      Не доходя до крепости Афанасий повернул вправо и пошел вниз по улице, в сторону реки Колы. Смольков забежал вперед и пошел рядом с Суллем. Андрею было слышно, как он шептал:

      – Туда же нам надо, Сулль Иваныч, – и обеспокоенно показывал рукой влево, в сторону крепости и причалов.

      – На Коле есть крест. Там надо делать поклон, – сказал Сулль.

      – Почему не в церковь?

      – Я не умей это сказать. Это надо смотреть.

      Сулль положил руку на плечо Смолькова, и они шли по траве рядом, обходя стороной лужи. Подбирая слова, Сулль говорил:

      – Иметь поклон на такой крест очень важно. Это чем стоит дерево. Корни. Ты сейчас будешь посмотреть.

      Подошли к кресту. Сулль, придерживая Смолькова, остановился. Афанасий прошел еще и стал у креста первым.

      Крест из дуба, тесаный, толщиной в человека, высокий – Андрею рукой не достать макушки – стоит одиноко на берегу; повернулся спиной к реке и восходу, лицом к городу. На кресте вырезана надпись темная – старинная, видно. Поверхность потрескалась, покосились буковки. Смольков, вглядываясь, прочел медленно, тихо:

      – «В лето 1635 июня в двенадцатый день поставлен на поклонение всем христианам».

      Андрей разглядывал крест, снова подивился Смолькову.

      Афанасий перекрестился, стоял торжественно, со строгим лицом иконы, молитву, наверное читал молча.