Вытянув свою, Эван полюбовался ей. Она была приятной на ощупь, бархатистой, темно-синей с золотым геометрическим орнаментом. Эван положил карточку на парту, как было велено, рубашкой вверх. Когда все студенты получили свои карточки, профессор уточнил:
– У вас полчаса. И пожалуйста, не нужно претендовать на гениальность. Не нужно обдумывать каждое слово, делать текст красивым или правильным. Напоминаю, что главное – это искренность. Пишите от сердца. А по готовности сразу сдавайте свои работы мне.
Верзяк дал команду приступать, и студенты синхронно перевернули свои карточки. На их лицах тотчас отразились самые разные эмоции – удивление, озадаченность, уверенность, интрига. Некоторые ребята тут же бросились что-то писать, а другие продолжали недоуменно сверлить свои карточки взглядом.
Перевернув свою карточку, Эван прочел: «Пробуждение». Первой его мыслью было пробуждение ранним утром. Перед глазами сразу возник рассвет, безмятежное потягивание в мягкой постели, предвкушение вкусного завтрака. Но вскоре он сообразил, что это совершенно не то. На этот раз он не желал воспринимать задачу слишком буквально, как это случилось на вступительном экзамене. Ему хотелось придумать нечто неочевидное. Затронуть какую-то действительно животрепещущую тему. Поделиться настоящими искренними чувствами.
Едва он задумался об этом, как понял, о каком именно пробуждении стоило написать. Не случайно ему выпала такая карточка. Ведь он думал об этом с того самого момента, как встретил Джейн Эйприл. Он думал о пробуждении своих внутренних демонов, о той темной стороне его личности, которая, как оказалось, всегда жила в нем, но крепко спала. До недавних пор. Сомнений не осталось, и Эван приступил к сочинению.
Аудитория погрузилась в непроницаемую, абсолютную тишину, в которой лишь тихо поскрипывали ручки. Иногда кто-то из студентов переворачивал лист или покашливал, но никто за эти полчаса не издал ни звука. Каждый был увлечен своим текстом, и каждый хотел заработать баллы для своей контрады, выделиться на фоне остальных, произвести впечатление на преподавателя. Эван же хотел лишь выплеснуть накопившиеся чувства.
Казалось, что он никогда не писал с такой скоростью и никогда не вкладывал столько жаркой энергии в слова. Даже шариковая ручка в его пальцах нагрелась так, что казалось, вот-вот расплавится. Едва он дописывал одно предложение, в его мыслях рождались следующие. Мыслей было так много, что некоторые тут же забывались, сменяясь целой чередой новых. А затем еще и еще. Он даже начал волноваться, что не уложится в отведенное время, которое летело с сумасшедшей скоростью.
Некоторые студенты начали сдавать свои работы уже спустя пятнадцать минут, и профессор сразу же приступил к чтению. Эвану же потребовалось двадцать пять минут, чтобы закончить. Когда он поставил финальную точку, то ощутил приятное опустошение.