Режиссер проследил взглядом за рукой Марко и медленно выдохнул – так, как будто он сделал вдох когда-то очень давно и забыл, что надо выдыхать.
Они сидели в тишине, пока не потушили фонари.
– Как вас зовут?
– Марко.
– Марко, вы не составите мне компанию? Что-то я дико проголодался.
– С удовольствием! К слову, я знаю отличную таверну неподалеку… Там лучший в Порту завтрак.
Артем вышел из автобуса. Небо заволокло тучами: кажется, опять собирался дождь. Порыв колючего ветра ударил в лицо. Климат в Порту довольно капризный и прохладный по сравнению с Лиссабоном, за что его частенько называют северной столицей Португалии. Артем думал, что столь изменчивая погода возможна только в Санкт-Петербурге, но никак не в сказочной Португалии с ее белоснежными домами, ярким, почти оранжевым солнцем и синим безоблачным небом. Оказалось, что это всего лишь миф. Человек так легко придумывает себе сказки и все, что с ними связано, – героев, обстоятельства – и, самое главное, с такой наивной беспечностью в них верит. Верит. Предпочитая их реальности.
Артем прошел несколько до невозможности уютных кафе, которые были еще закрыты, но в одном из них молодая девушка-официантка уже начала утреннюю рабочую суету.
Артем намеренно решил нигде не останавливаться. Еще немного, и перед ним предстала река Дору[5], более широкая и бурная, чем он ожидал увидеть. Он достал пачку сигарет, закурил. Может показаться странным, но на душе у него было до удивительного легко, и сомнения, которые он испытывал всю свою жизнь, как человек рефлексирующий, отступили. Порой он очень завидовал людям уверенным, не подверженным лишним сомнениям, всегда четко знавшим ответы на вопросы зачем и почему.
Артем никогда не понимал до конца смысла жизни, как ему казалось, абсурдной по своей сути: вот ты рождаешься, живешь и в какой-то момент осознаешь, что умрешь. Такие жестокие и кабальные условия.
София, встреча с ней, их быстрый, даже стремительный, наполненный светом год. Всего лишь год… Он разбавил красками серую жизнь и даже подарил эфемерное чувство, что в филологической конструкции называется надеждой. И ведь Артем действительно поверил, что человек имеет право на это самое счастье. Как же это было глупо и наивно, ей-богу, и, что самое главное, абсолютно бессмысленно.
Артем смотрел на непрестанное течение реки. На вековые, словно нарисованные, дома с потрепанной штукатуркой и потрескавшимися фасадными изразцами. Как будто они всегда были, есть и будут здесь. На редкие жемчужины Порту – бог знает как сохранившиеся световые фонари на крышах. Все это совсем скоро прекратит свое существование, а вместе с этим и его воспоминания.
Он уверенно шел вперед, точно зная, куда ему надо, когда нечто похожее на удар обрушилось на его плечо. Артем чуть не упал от неожиданности. Обернулся и увидел старика. Тот что-то быстро говорил на португальском. Артем не понял ни единого слова:
– Инглиш?