– И вовсе не обязательно так смеяться…
Красоткин с большим трудом вернул себе серьезное выражение лица, но, едва взглянув на меня, снова рассмеялся.
– Ох, прошу прощения! Второй раз так смеюсь за последнее время. Удивительно, что эта идея пришла в голову аж двум людям! Только умоляю, не думайте, что этот второй человек – я. Нет, ну это ж надо придумать: Алеша хочет воскресить Адама!
– А кто же тогда второй?
Красоткин перестал смеяться, выждал театральную паузу. Уловив мой взгляд, пожал плечами и ответил:
– Федоров. Даже письмо мне написал, чтобы я, если отправлюсь в Гиндукуш, внимательно смотрел по сторонам. Эта местность очень его интересует. Он большой сторонник ностратической теории о языковой макросемье.
– Макросемье?.. – как попугай повторил я, сбитый с толку очередной переменой темы.
– Знаете про языковые группы? Вы наверняка в курсе, что в санскрите много протоформ в сравнении с европейскими языками? А ностратический язык – это язык-предок еще на ступеньку выше, предок всех индоевропейских языков. Мой учитель считает, что он зарождался где-то здесь, в Гиндукуше.
Закончив свое объяснение, приосанившийся было Красоткин снова согнулся от хохота. Лично я нахожу, что люди выглядят куда нелепее, когда дважды смеются над одной и той же шуткой.
Адам и его могила. Первый человек, первые слова. Если род людской зародился в Эдеме, то и язык у всех людей поначалу был общий. Он распространился по всей земле, но раскололся, когда рухнула Вавилонская башня. Адамов язык. Тот, на котором он назвал всех животных. Эдем и могила Адама. Пламенный меч, что охраняет райский сад от живых людей. Первая смерть, первый мертвец.
Я будто сплю.
И бреду в своем окоченелом сне. Слова путались в голове, осколки разных былей сплавлялись в единый ком и врастали в горный пейзаж вокруг.
VII
И вот мы достигли конца своего пути.
Город Файзабад в провинции Бадахшан разделялся надвое рекой Кокчей. Со всех четырех сторон его естественной крепостью окружали горы, в известной степени обеспечивая ему автономность. За бадахшанскими горами опять сменился этнический состав, нам стало встречаться много таджиков, узбеков и киргизов. Это различие мы заметили даже невооруженным глазом, а переводы Пятницы только подтвердили наши догадки.
Ваханский коридор на северо-востоке Афганистана, возле Файзабада, был сложным проходом через Гиндукуш и служил одной из немногих связующих ниточек меж Афганистаном и Китаем. Красоткин сказал, что этим маршрутом пользовался буддийский монах со сложным именем (что-то вроде Сюаньцзан) и Марко Поло, но мне подумалось, что наш русский приятель опять травит байки. Необязательно вспоминать громкие имена: и так понятно, что люди тут ходят. Ландшафт вокруг крутой и суровый, так что буддизму, который здесь зародился, потребовалось несколько сот лет, чтобы распространиться на восток.
Кокча текла отсюда и сливалась с Амударьей у спящих на севере руин Ай-Ханума