Иногда задумывались о будущем, о школе. Никто ничего хорошего не ждал… Мы были очень взрослыми тогда, в то лето, даже воспитательницы нас не контролировали: мы сами, когда хотели, шли на прогулку, или ложились подремать, или садились за столы и ждали, когда принесут кастрюли с едой. Я так и вовсе мог в любое время уйти: у меня на груди висел ключ, а мой дом был через дорогу от садика. Но уходил раньше времени нечасто… Позже, став дембелем и проводив почти всех чуваков моего призыва, я вспомнил о том лете в детском саду – мы, остатки подготовительной группы, были очень похожи на последних дембелей…
Кодовыми замками в девяносто первом подъезды еще не оборудовали, поэтому я свободно добрался до нужной двери. Позвонил. Открыла, не сразу, подруга Фели. В легком халате без рукавов, темные волосы собраны сзади. Такая вся распаренная, розовая, вкусная… Наверное, стирала – пахло чем-то ароматным. Обтерла руку о подол халата и приняла документы, талоны.
– Спасибо, – сказала.
– Не за что, – ответил я, и захотелось задержаться, остаться: Феликса явно не было.
Но из глубины квартиры раздалось детское нытье, такое противное, что я попятился. И дверь тут же закрылась… Потом я узнал, что Фелю посадили за разбой на какой-то приличный срок.
Из того, о чем мечтал на заставе, ничего в жизнь не воплощалось. В выпускном десятом классе нас было шесть парней. Трое уехали из городка учиться, один женился и работал водителем в санэпидеме, еще один служил в армии. Мои друзья детства, жившие в нашей пятиэтажке и в ближайших домах, в основном куда-то делись, а оставшиеся очень напоминали наркоманов из журнала «Крокодил». Что-то мутили, где-то шакалили. Связываться с ними, я чувствовал, было опасно.
Большая часть одноклассниц разъехалась, остальные торчали на разросшемся, захватившем окрестности базаре, пытались торговать разным барахлом и шмотками, которые, как я заметил, почти не покупали. Лица у одноклассниц были печальные, казалось, что им не по девятнадцать-двадцать лет, а по сорок…
Родители мои дисциплинированно ходили на почти уже безденежную работу. Да и не деньги были главным тогда – главным было раздобыть еду. Поэтому основным моим занятием в те месяцы стал обход магазинов и отоваривание талонов. А магазины стояли пустые, в прямом смысле – хоть шаром покати. Зацепится этот шар разве что о детское питание «Малютка», консервы с морской капустой и банки с березовым соком. За несчастными сероватыми рожками мгновенно выстраивалась очередь.
В общем, я попал в мир маленьких людей. Почти все были прибитые, как живой