– Да, – чрезвычайно серьёзно ответил мальчик. – Я всё сделаю.
– Когда тебе исполнится хотя бы шестнадцать, можно будет попробовать что-то сделать, – произнёс доктор.
Он не сказал «если», а сказал «когда». Хотя я понимала и сама, что шансов дотянуть до шестнадцати у меня очень мало, но эти его слова подарили надежду. Тот факт, что колдуны используют свои силы для колдовства, для меня тайной не был, но я надеялась на какое-нибудь волшебство… Ну, или колдовство… Жаль, что эта надежда тоже умерла, просто до слёз жаль.
И нас отправили обратно к директору. Очень интересный способ, кстати. Надо повернуть артефакт в виде стрелочки вверх, потом появляется такой шар, в который надо сесть, а потом сразу выйти. Совершенно не чувствуется движение. Вот так мы с Филиппом оказались в кабинете директора. Я сразу же оглянулась, ища своего друга, и он взял меня за руку. Почему-то мне страшно без него, а когда он держит меня за руку или обнимает, то как-то спокойнее. Директор посмотрел на нас и предложил присесть на диван, куда мы с Филиппом и приземлились.
Герр Рихтер – это директор нашей школы, хотя здесь он называется «ректор» – предложил нам чаю и сладостей, но мы отказались. Филипп – не знаю, почему, а мне ещё было совсем не по себе, поэтому я и не рискнула, чтобы не затошнило. Потому что когда тошнит, то может случиться неприятность, а где здесь туалет, я не знала. Вот… Ректор, посвёркивая стёклами очков в свете лампы, с улыбкой нас с Филиппом рассматривал. Потом он вздохнул, переложив какие-то листы бумаги на столе.
– Мы не можем отправить вас домой, фрау Бок, – сказал мне герр Рихтер, но это я уже и так поняла. – Вам нужно проучиться хотя бы три года, раз уж вы записались, таковы условия договора.
– Я бы не поступала, но тот дядя, который приходил, заколдовал папу и маму, – тихо сказала я. – И ругался, когда я объяснить пыталась.
– Я прошу прощения за то, что это произошло, – почему-то извинился ректор Рихтер, на кого-то рассердившись, но не на меня, кажется. – Но сейчас уже ничего изменить нельзя, поэтому мы попробуем вам как-нибудь помочь.
Он ещё расспрашивал Филиппа, как тому живётся с опекунами в приёмной семье, а потом почему-то тяжело вздохнул и отпустил нас.
В этот раз я рассмотрела обстановку кабинета ректора – она была обычной, как у папы в больнице, только компьютера не было – это потому, что у колдунов какая-то проблема с техникой, по крайней мере, нам рассказали, что телефоны с собой брать нельзя. Ну, в том месте, где меня записали в школу. Двери деревянные, большие – выше меня раза в два, наверное, а за ними – серые стены, покрытые коврами. Кажется, они называются гобеленами, хотя я не уверена. В школе очень тепло, даже и не скажешь, что за окнами осень, хотя яркое солнышко намекает на то, что и там не холодно. Окна большущие, поэтому в школе светло, вот…
Мы вышли, и Филипп, взяв меня за руку, куда-то повёл. Он хороший, и я ему доверяю.
***
– Я бы хотел знать, мсье Бёзе, почему вы применяете колдовство, когда согласие нужно