– А как, все-таки, вышло, что ты оказался после смерти в том же состоянии, что и мы? – преодолевая накатывающую слабость, поинтересовалась я. – С тобой-то никто обряда не проводил!
Мастер посмотрел мне в глаза и горько усмехнулся:
– По той же причине, что и вы! Я понимал, что ухожу, не выполнив своих обещаний, оставляю жену с двумя маленькими детьми, без средств к существованию. Но к тому моменту я, практически, научился, с помощью медитации, прислушиваться к миру душ. Поэтому, когда мне всадили несколько пуль в живот, а затем раздробили колени и заперли на заброшенном складе, чтобы я подольше умирал и не имел возможности добраться до помощи, то я решил, по своей воле, уйти из тела, чтобы сохранить память и попытаться быстрее вернуться назад. Я не учел только, что время, в тех условиях, ощущается по-другому! Пока я распутывал ваш клубок, прошло более тридцати лет. Алекс первым узнал меня, так как мы, вместе, готовились к его уходу. Я собирался вытащить еще и тебя с Доком, а затем поискать путь назад, как вдруг Волк ринулся на чей-то зов. И я за ним! А дальше ты, наверное, уже знаешь!
Пока он рассказывал, мне показалось, что я откатываюсь назад во времени. Перед глазами всплывали яркие картины. Полыхающий ярким пламенем цыганский дворец, и свистящие вокруг пули… Тяжелое тело Соболя, бросившее меня на мраморную лестницу. Перепачканные сажей лица Алешки и Барона, которые выносят меня из огненного моря. Вот, я лежу в лаборатории, у Дока, и чувствую, как с каждой каплей крови, из меня уходит частичка жизни. Странные, полукруглые, каменные своды над головой. Блестящий медальон в руке Кирилла и тяжелый запах горящих благовоний. И приближающийся шепот странных голосов.
И вдруг я осознала, что картины становятся очень реальными, а шепчущие голоса – совсем рядом.
– Я не хочу опять туда, Мастер! – с трудом, прошептала я непослушными губами. – А голоса снова рядом!
Даже сквозь розовый туман, заволакивающий мои глаза, я увидела, как побледнело его смуглое лицо.
– Не смей уходить! – отчаянный крик Мастера резанул мне уши. – Держи ее, Алешка!
А затем резкая боль пронзила мою шею, это Мастер надавил на какую-то болевую точку. Туман, на время, рассеялся, и я увидела отчаянные глаза Хорька, который тряс меня за плечи:
– Не уходи, Инь! Не оставляй меня, пожалуйста! Я не могу тебя опять потерять!
Я очень хотела сказать, что тоже не хочу расставаться с ним, но губы не слушались. И только глаза цеплялись за его взор, как мои слабеющие пальцы – за его руку. И я бы, наверное, не удержалась, но тут, откуда-то, возник Док и, с размаху, всадил мне в грудь шприц.
– Я должен был догадаться, что в этом хилом теле слишком мало сил! – прорычал он. – И Рысь расходовала их, на всю катушку! А вы-то куда смотрели?
Внезапно оказалось, что я лежу на полу, и Кирилл давит мне на грудь. А губы Алешки прильнули к моим.