– Это я на рынке выменял на костюм свой выходной, – и, отвечая на немой вопрос в глазах гостей, пояснил, – когда Бадаевские склады горели, там сахара много расплавилось и в землю ушло, теперь эту сладкую «земельку» продают. Представляете, на рынке на нее своя, так сказать, такса имеется – та земелька, что сверху была – не глубже метра – по 100 рублей, остальная – по 50. Мне повезло – верхнюю купить удалось.
Говоря все это, Николай Матвеевич, наливал поочередно серую массу в кружки с кипятком. И на самом деле «чай» получился сладким. Учитель решил разделить на всех ребят ту пайку хлеба, которую принес Олег-старший, отоваривший карточки. Но мальчишки тут же дружно замотали головами.
– Да вы что, Николай Матвеевич, мы ж только что обедали в школе!
– Честное слово, только-только поели и сразу к вам.
– Да! Мы вообще объелись, вот, даже лепешки остались, мы их вам принесли – вот!
– Нет, нет, лепешки не возьму, – замахал руками учитель.
– Возьмите, пожалуйста! Мы вас очень просим!
– Вам надо поесть! Вам силы нужны! У нас ведь завтра с вами уроки. Вас все ждут!
– Ребятки, милые, я не знаю, как вас благодарить, я…– голос учителя дрогнул, и он быстро закончил, – один я есть не буду – давайте ваши лепешки разделим, положим на тарелку к хлебушку, и все будем угощаться! – говоря все это, Николай Матвеевич дрожащими руками выкладывал еду на стол.
После обеда, если можно, конечно, так назвать слегка подслащенный серый кипяток с лепешками из лебеды и хлебом из опилок, все расселись на диван. Николай Матвеевич достал с полки огромную, красивую книгу и стал рассказывать ребятам о Лувре, о шедеврах, которые хранятся в этом музее сейчас, и о той жизни, что когда-то текла в его стенах, о короле Людовике – Солнце и о том, что прически придворных дам были настоящими архитектурными композициями, доходившими до метровой высоты. Мальчишки так и покатились со смеху, представив тонкую, хрупкую Иру, перетянутую ремнем от противогазной сумки, с кораблем на голове! Сколько же знал любимый учитель и как интересно рассказывал! Потом он взял в руки карандаш и на обрывке газеты стал рисовать план будущего дворца пионеров, который обязательно построят после войны в их районе. Время в комнате с горячей печкой пролетело незаметно.
Когда ребята засобирались домой, на улице почти стемнело. Они ушли, а Николай Матвеевич, опустившись на диван, размышлял – откуда в них столько доброты? Он читал исследования ученых, что когда человек получает двести грамм хлеба в день, его личность меняется ни лучшим образом, при ста граммах – просто до неузнаваемости…А эти дети получали сто двадцать пять грамм тяжелого, сырого, опилочного «хлеба» и остались людьми…Он сам в детстве пережил страшный голод, прекрасно помнит, что в то время ни о чем кроме еды думать не можешь. Ребята, пришедшие его навестить и принесшие части своих пайков – невыносимо голодные дети, как же они умудрились сохранить в себе человечность?..
Обход
Те,