Старик глядел на Марта пристально – ждал. Но Март отрицательно помотал головой:
– Нет, хаджи Магуш, прости.
– Ну, дело твоё… И всё же… не будем считать твой эмоциональный порыв окончательным ответом: возможно, наутро ты передумаешь…
***
Март лежал, глядя в темноту перед собой. От жёсткой циновки затекла спина, и что-то мелко покалывало то там, то здесь, – но способны ли такие пустяки всерьёз побеспокоить измотанного дорогой путешественника? Однако, несмотря на усталость, сон не приходил.
Время как будто остановилось: ни звука, ни движения воздуха… И даже дыхания старого отшельника не слыхать – жив ли он? Тусклой каплей янтаря застыл огонёк в наполненной топлёным жиром плошке. Забыл ли расстроенный хозяин погасить его или оставил нарочно, чтобы гуще и страшнее выглядела окружающая тьма?
Безысходность… Возможно ли осознать всю глубину тьмы, если в ней не присутствует капля света? Возможно ли во всей полноте понять боль и отчаяние дряхлого, одинокого человека, не прожив его жизнь? Вправе ли хоть кто-нибудь осудить старого мага за то, что тьма в его душе оказалась сильнее света? Как вообще судить человека за то, что он такой, какой есть? За то, каким он создан? Вопросы, вопросы… Они мутили душу, отгоняли сон.
«Изловить ангела… Кто бы мог подумать, что такое возможно? Погоди-ка… А с чего я взял – что возможно? Почему я вообще поверил старику? Почему… Усталость, дискомфорт, ночь… Байки про ангелов… Да старый шут просто-напросто надул меня! Попался в кои-то веки наивный простачок, вот он и рад: устроил себе театр! Скучно ему, видите ли, одному… А я-то хорош! Уши развесил: „Великий маг соизволил взять меня в ученики!“ Цивилизованный, просвещённый, не глупый, в общем-то, человек попался на россказни дикаря и шарлатана! Действительно смешно!»
Марта бросило в жар. Вонь от шкуры, которой он укрылся, опасаясь ночного холода, стала особенно невыносимой.
«Вот же лукавый старый хрыч! Если года прибавляют хитроумия, то этому хитрецу из хитрецов, должно быть, лет сто! Похоже, прохвост настолько стар, что пережил не только, как он сам утверждает, собственную силу, но и совесть, и… и рассудок? Ведь он даже не помнит собственного имени!»
Март едва не плюнул с досады – побоялся разбудить отшельника.
«Ладно, бог с ним… Утро вечера мудренее. Переночую – и поминай как звали…»
На