Когда я позвонила утром, то была почти уверена, что Трэвисы не захотят встретиться. В конце концов, они связались с Кэролайн, а не со мной. Вдруг они считали меня в какой-то степени виноватой в смерти их дочери?
– Если я смогу чем-то помочь… с подготовкой к…
Я замялась. Это слово почему-то не давалось мне так же, как и Ричарду. К счастью, организация различных мероприятий была коньком Дональда Трэвиса и на ближайшие дни обещала стать его отдушиной, как это ни дико звучит, – уйдя с головой в дела, можно забыть о том, что планируешь похороны своего ребенка.
– Разве что… – нерешительно начала Линда.
– Все, что угодно! Просто скажите.
– Гробовщик просил нас выбрать одежду, ну, чтобы… а я не… – Она громко разрыдалась.
Эми нужен наряд для похорон, а Линда, не раз сопровождавшая дочь в походах по магазинам, не могла вынести и мысли о погребальном убранстве. Настоящий кошмар для любой матери…
Подготовка к свадьбе была интересным и даже веселым занятием, поэтому неудивительно, что ее отмена вызывала тоску и повергала в уныние. Конечно, я могла бы просто позвонить по телефону или разослать электронные письма, но почему-то правильнее казалось до мелочей повторить все действия, которые я предпринимала пару месяцев назад, заказывая церковь, цветы и продукты.
Как выяснилось, мои поставщики и сами ждали, когда я отменю заказы, – плохие новости распространяются куда быстрее хороших.
По дороге домой в голову вдруг пришла любопытная мысль: отмена свадьбы наглядно показала, как моя жизнь движется не вперед, а назад. В восемнадцать лет я уехала, оставив здесь родных и близких, чтобы поступить в университет, а потом построить карьеру в Лондоне. И вот мне двадцать семь, и я опять живу с родителями, тружусь в том же магазинчике, куда впервые устроилась на подработку после школы. Даже мои отношения с Ричардом можно расценивать как возврат к прошлому. Много лет назад, расставаясь с ним, я искренне верила, что наш роман себя изжил. И все же мы скоро поженимся – точнее, поженились бы, если бы сегодня я не отменила церемонию.
Чувствуя усталость и – что вполне закономерно – жуткую тоску, я зашла в дом. С порога меня окутало запахом цветов. Их аромат заполонил весь коридор, и я, открыв рот, уставилась на укрытую прозрачным целлофаном огромную охапку нежных экзотических бутонов, лежащую на столике возле двери.
– Ричард… – с улыбкой пробормотала я, доставая из упаковки маленький белый конверт. Прежде жених присылал мне цветы лишь дважды, и оба раза – веточки фрезии. Поэтому столь неожиданный и продуманный жест глубоко тронул. Я вытащила из конверта записку, и, оцепенев на миг, улыбнулась еще шире. На картонном прямоугольнике твердым почерком были выведены шесть слов: «Искренне соболезную твоей потере. Джек Монро».
Я примеряла букет к самой высокой вазе, которую только нашла в доме, когда приехал Ричард.
– Твои цветы? – поинтересовался он, чмокнув