Старикашка Сирк на этот раз бороду дёрнул:
– Что за безумие? Воин десятой звезды, что знает всего три стоящие техники и при этом обладает Умножением? Всё верно?
– Да, господин.
Я поклонился, но не для того, чтобы показать уважение, а чтобы скрыть нахлынувший страх. Дарсов придурок! Лгать могу только я. Что если Сирк повторит свой вопрос маме или Лейле? Что если Зотар, которому я обещал переход через границу Поясов и свободу, решит выслужиться перед нежданными хозяевами? Достаточно одного его слова, и всё рухнет. Уж он-то точно знает, что я владел многими боевыми техниками и, кажется, даже сам видел, как я использовал Шаги на рынке.
Но Зотар молчал, и я выпрямился, снова встречаясь глазами со старикашкой Сирком. К нему как раз склонился Домар:
– Отец, скорее всего, его только приняли в слуги. Обычный набор, с которого и начинают учить Воинов. А Умножение небось купил, когда решил сбежать во Второй. Так, слуга?
– Так, господин.
– Хорошо, – старикашка Сирк кивнул в подтверждение своих слов. – Пусть ты ничего не знаешь, но Саул щедры. Научим. Выдадим те же техники, что и всем нанятым стражникам. Срок три месяца. Через три месяца отправишься в леса с нашим отрядом.
– Отец, нет!
– Это ещё почему?
– Мне не нужен риск, не с… не с этими.
– Нечего было обещать.
– Отец.
Сирк и Домар уставились друг на друга. Мне в леса хотелось. Родные, привычные, обещающие свободу. Но я не мог. И поэтому опять влез в разговор, хотя явно нужно было молчать:
– Уважаемый господин, я не могу.
Старикашка даже не повернул ко мне головы:
– Вздор.
– Прошлый господин заставил меня заключить контракт. Я не могу использовать боевые техники и оружие.
– Он же умер.
– Это контракт на меня, господин.
– Что?
Теперь на меня глядел и Сирк, и Домар. Домар даже хохотнул:
– Кажется, ты чем-то разгневал Небо, слуга. Или же теперь оно глядит на меня.
Старикашка Сирк зашипел:
– Небу нет до нас дела. Оно смотрит только на Барериса.
– Отец, всё изменится, поверь.
Но старикашка Сирк отмахнулся от его слов, ткнул в меня рукой:
– Твой контракт особый, ты можешь солгать сейчас, но стоит мне спросить прямо…
– Господин, я не лгу. Я не могу сражаться.
– Нахлебник. И сам, и его семейка, – Сирк повернулся к Домару. – А ты решил, что наша семья должна год их кормить и давать кров?
Всё что я позволил себе – на миг сжать зубы. До хруста. Благодетели. Но срок, который отличался от срока контракта, я запомнил, и голос мой звучал спокойно:
– У прошлого господина я занимался тем, что заживлял раны стражников.
– И он дал тебе всего три техники?
– Это лекарь… Господин, я только начал учёбу. Но… моя мама и старшая сестра понимают в травах. Дядя