– Зачем?
– Здесь нет инвентаря для комфортного проживания. Разве вы не знаете правил Airbnb для сдачи жилья в аренду? – со сдержанным возмущением творит она пламенную речь. – Вы меня понимаете?
– Да, я вас понимаю, – говорит непробиваемый Магомед и предлагает всю, уж так необходимую посуду, как вариант, купить самим. И потом оставить все это на его кухне.
Наш, как оказалось, отлично слышащий хозяин совершенно не против этого. Понятно. Зато против мы. Впрочем, восточного упертого владельца это не волнует, и, чтобы быстрее закончить разговор, он от нас откупается обещанием попозже забросить постельное белье и одеяло… Хотя «все равно не понимает, зачем они нужны».
Мне сразу становится звонко и ясно, что никто ничего не принесет. Чую. По крайней мере во время нашего здесь пребывания. В этой жизни.
В трубке короткие гудки. Люда смотрит на меня, а я на нее. Кажется, нас напаяли.
– Да пошел ты. Урод комнатный! – наконец выпускаю я свое мнение, – Теперь в любом случае, отзыв я напишу в айрбнб конгруэнтный. Пусть жрет последствия. Господин хренов.
– Если не выполнит, то конечно, – соглашается Пятачок.
– Люда, о чем ты. Он нас в упор не видит. Свалил-то, как от чумы. Что с нами не так? – и тут ко мне приходит противная догадка: – Людк! Слушай… А может. Это, чтоб не оскверниться…?
– В смысле?…
– Две одинокие немолодые женщины, путешествующие без мужчин, не достойны его ортодоксального уважения. Представляешь? Мы как второй сорт. Нет, пятый. Ты отброс, и я отброс.
– Оля, ну, ты перегибаешь. Зачем так токсично о человеке. И о себе.
– Да нет, я предполагаю просто, интересно. Должна же быть причина, – смягчаю я, но в общем чую, что, действительно, «фоню».
По-христиански настроенная Люда имеет некоторые более глубокие знания мусульманского быта, поэтому в ответ на мои обличения строго поджимает губки и предлагает мне не судить предвзято насчет уважения.
– Мне помнится, что иногда мусульмане спят в одежде. У них так принято, – поясняет она, – Поэтому товарищ может действительно тупо не понимать, зачем нужны постельные принадлежности. И ничего личного.
– Да? Думаешь? Не знала, – пытаюсь принять точку зрения объективного друга, но потом ехидно допытываюсь, – А посуды нет, значит, мусульмане не едят?
– Не знаю. Едят, конечно.
– А я думаю, – чую, что газ под моей медленно кипящей кастрюлькой самопроизвольно добавился, потому что со мной не соглашаются, и собственный сок начинает клокотать, готовясь расплескаться на окружающих, – Твой подзащитный рассчитывает, что если не в чем, то и готовить гостюшки не будут. Сплошная экономия энергоресурсов! Ничего личного. И нечего его оправдывать!
Я голодная. А тут даже чая не попить!
– И мне кажется, что тебе в этот конкретный раз, слишком не хочется принимать, что с нами так могут обращаться. В цивилизованной Австралии. И ты, пытаясь видеть