К вечеру стало немного холодать. Это хорошо, что я переоделась. Ненавижу мокрое белье на теле.
Из глубин интернета
Окленд, год основания 1840, – самый крупный город Новой Зеландии, единственный миллионник. До 1865 года был ее столицей. Зажатый между бухтами Хаураки и Манукау на тонком перешейке Северного острова, стоящий на пятидесяти трех вулканах, он разделяет Тасманово море и Тихий океан. Это красивейший город-порт, один из немногих на планете, что имеют выходы к разным морям. Новозеландцы прозвали его «городом парусов» за бесконечное множество парусников, яхт и катеров у причалов. Небоскребы диковинной архитектурной мысли соседствуют с английскими зелеными газонами, местные жители никуда не спешат, и иногда кажется, что спят на ходу, а погода не предсказуема.
По комфортности проживания говорят, что Окленд входит в десятку лучших городов планеты. В городе проживает больше трети всего населения Новой Зеландии. Считается, что основное население – это европейцы, а на втором месте – азиаты, что-то около 19 процентов, потом – аборигены маори 11 процентов.
Телефонный код +649. Часовой пояс UTC+12.
Климат в Окленде мягкий и теплый. Это, пожалуй, самый теплый и солнечный город среди всех крупных городов Новой Зеландии. Однако, погода тут переменчива, рекомендуем всегда иметь при себе зонтик, так как в течение дня дождь и солнце могут сменять друг друга не один раз. Дни без дождей бывают только новозеландским летом – с декабря по март. А вообще, дожди здесь идут круглый год.
Эх, пропало начало рассказа! Уснула вчера, не дописала. Придется переписывать… В общем, территория города большая, преимущественно одноэтажные частные застройки. Население примерно миллиончика полтора с копейками.
Окраины – чисто деревенский уклад жизни. Давно в таком сладком покое не почивала.
Пешком тут не ходят. Или бегают трусцой от инфаркта по жаре, или на велосипедах ту же кардионагрузку добирают, но в основном, конечно, автомобили все заполонили. И они, как правило, новые, всех моделей приличных. Как дома. Только Бентли побольше. И все блестят, как у кота одно место, потому что грязи нет и лето.
Машины тут у всех, а вот яхты всего лишь у каждого третьего.
Мы, конечно, помним, что движение здесь левостороннее, а транспортные средства, соответственно, праворульные, но теоретически. Поэтому, решив вечером для попадания домой опробовать общественный транспорт, мы долго ожидаем автобус на остановке со «своей» правой стороны. Ждем-ждем, пока не приходит едущий в обратную сторону.
«Ой, вроде ведь и знали!» – изумление насчет степени собственной нейронной инерционности перекрывает сожаление о потере времени.
Но так это дико, что перестроиться сразу никак. Даже просто перейдя на другую сторону улицы, мое тело сразу не верит, что сейчас мы поедем в нужную сторону.
– Все-таки