вдруг проявится склонность к откровенности без обычного опасения, что случайный попутчик еще когда-то возникнет на твоем жизненном пути. Стоило ли на это полагаться всерьез, даже если подобное и могло произойти в жизни? Честно говоря, вряд ли. Так же, как и на встречу в спектакле или на концерте, где теоретически несколько больше шансов найти культурную и тонкочувствующую женщину со зримым обаянием либо незамужнюю, либо неудовлетворяемую ее супругом в области духовных потребностей, а не то и во всех областях ее потребностей вообще. Однако, несмотря на неопределенность всего связанного со случайностью, именно Великий Случай мог оказаться решающим моментом в поиске – в отличие от работы или походной компании, где ты давно уже знаешь всех, но перспективных возможностей так и не обнаружил. В этом смысле лучшие шансы обещал переход на другую работу. Новые люди, новые условия, новые настроения и ожидания перемен, Уйти на новое место тянуло уже очень давно, но найти что-то подходящее пока никак не удавалось, хотя из-за скверных отношений с начальством это следовало бы сделать давным-давно. Я не чувствовал за собой обязательств продолжать заботиться о подчиненных из своего отдела хотя бы по той причине, что они не больно-то старались мне помогать. Им со мной было гораздо удобнее, чем мне с ними, поскольку я не был мелким тираном, не следил за их поведением каждую минуту и смотрел сквозь пальцы на немудреные хитрости, которые всякий совслужащий пытается пустить в ход ради того, чтобы постылое пребывание «на рабочем месте» не превращало их жизнь в сплошную тоску, от которой можно было спасаться только курением в коридоре или на лестнице. Я с немалым риском для себя и своего положения разрешал им всевозможные отлучки, прекрасно представляя себе, для чего они нужны и насколько они желанны нормальным людям. И они прекрасно сознавали, что выбирают за мой счет гораздо больше того, чем это можно было бы считать безопасным для меня, а следовательно, и для их безопасности тоже, но пойти на разумное самоограничение и не хотели, и не могли. Так что по дисциплинарной линии, дело едва не шло вразнос. Институтское начальство могло всерьез заняться мной в любой момент, от разгрома спасало только то, что я порой упирался и не давал разрешения на отлучки, когда сотрудники по привычке не рассчитывали наткнуться на мое противодействие. Такое отношение ко мне давало полное моральное право покинуть их с чистой совестью без всяких угрызений. К тому же при переходе на другую работу можно было выговорить себе возможность перетащить с собой двух-трех человек из числа самых близких по разумению и по духу.
С одна лишь Люсей Омутовой жаль было бы расстаться. Молодая женщина с великолепным экстерьером и красивым лицом, говорящим, что она не только внешне хороша, но и честно прямодушна, поневоле притягивала к себе глаза. И все же по едва уловимым признакам я угадывал,
