– Ну что, глотать? – Морис поднял стакан с мутноватой смесью воды и одеколона.
– Минутку! Для начала устроим этой девочке вызов в другой конец коридора.
– Это на фига?
Геннадий терпеливо вздохнул.
– В то время, когда она покидала пост, из номера вышел я, ферштейн? Вот почему она увидит только тебя одного.
Морис ошарашенно кивнул. Сердце под ребрами билось в сумасшедшем ритме. Заяц-трусишка вовсю наяривал на барабане.
***
С коридорной получилось даже проще, чем он предполагал. Только задним числом дошло, – из бани возвращались краснолицые, нагруженные покупками, сияющие. Со стороны вполне можно было принять за выпивших. Она, видимо, и приняла. Судила по своим незамысловатым меркам. Баня в будний день – что за нелепость? Впрочем и роль свою он сыграл вполне натурально. Только когда потянулся с американской бумаженцией к женской груди, дрогнула рука. Не умел он так просто раздавать деньги. Да еще и таким вычурным образом. Но Геннадий оказался прав: лик незнакомого президента заворожил администраторшу. Бить по пальцам оборзевшего пьянчужку коридорная не стала, двадцать долларов уютно втиснулись в пазуху между двумя пышными полушариями, родив глянцевую улыбку на ее лице. Разумеется, вино ему пообещали самое наилучшее. И с грядущим обмывом не забыли поздравить…
Потом уже, торопливо спустившись вниз, он вышел на улицу и принялся перебирать в уме произнесенные фразы. Шагал вслепую, куда вели ноги. Лишь позже вспомнил о возможном "хвосте" и тут же стал лихорадочно озираться. Это было совсем не то, что в той прежней жизни на вокзалах. Там наметанным глазом они тотчас угадывали инородцев, участвующих в очистительном рейде. Все имеет свои отличительные признаки, – находили их и у милицейской агентуры. Задерганный, неустроенный бомж – самое чуткое на белом свете существо. Опасность он зрит спиной, затылком, а зачастую и вовсе неизвестно чем, просыпаясь среди ночи и твердо зная: с этого места пора уносить ноги. Не вычисляя и не предчувствуя – попросту зная. Теперь же от Мориса требовалось иное знание, и иных инородцев следовало высматривать в толпе. Пытаясь сообразить, как должны выглядеть гостиничные воры, он свернул в какой-то двор и притаился за забором. Если его пасут, то обязательно заглянут следом… Он огляделся. Двор тупиковый. П-образный домина, арка, наглухо перекрытая ржавыми воротами. Ни дать, ни взять – готовая ловушка! Морис в сердцах сплюнул и торопливо выскочил на улицу.
В животе начинало остро посасывать. От завтрака остались одни воспоминания, а порция одеколона вызвала яростную изжогу. А, может, ожила старая язва. Болело ведь когда-то. Крепко болело…
Томительным взглядом он проводил семенящую мимо девушку. Та на ходу по-мышиному быстро терзала зубками глазированную сдобу.
В одном из сквериков Морис опустился на скамью. Изучив окрестности, несколько успокоился. Так быстро организовать слежку они конечно бы не сумели. Да и на кой ляд им эта слежка?..