Он собрался с мыслями и начал свой рассказ.
– Это действительно наша семейная реликвия. Всё, что я сказал тебе, – правда. Мой отец бежал из России после революции. С собой он взял только жену и эту вещь. Когда они приехали сюда, ему был двадцать один год, маме – девятнадцать. Александр и Александра…
На Майкла нахлынули воспоминания. Он живо представил, как его родители, ещё совсем юные, летом 1920 года спускаются с трапа корабля, прибывшего в Лондон из континентальной Европы. Александр Воронов, с небольшим чемоданом, перехваченным обычным брючным ремнём, идёт впереди, его юная жена Александра, с чемоданом поменьше, семенит следом. Ворот белой рубашки молодого эмигранта расстёгнут, и в вырезе виден аметист, висящий на тонком кожаном ремешке…
Майкл вздохнул.
– Это всё, что осталось от его семьи. Страна была охвачена гражданской войной. Они выбрались живыми, и это самое главное, – он расправил складки одеяла дрожащей рукой. – Я всегда считал, что камень просто приносит удачу. Я был слишком молод и неблагоразумен. Вся эта история семьи, эти русские корни казались мне несущественными. И без этого дел хватало. Я хотел стать британцем, и я им стал. Даже сменил русскую фамилию Воронов на Шерл.
– Воронов?
– Да. Это наша настоящая фамилия. И я не Майкл, а Михаил. Михаил Александрович Воронов, – проговорил он по-русски.
Впервые за всю ночь Эдам улыбнулся.
– Воронов. Да, я и забыл.
– Я говорил тебе в детстве, – кивнул дед. – Шерлами русские называют чёрные турмалины. Мне нравилось слово.
– Занятно, – Эдам внимательно слушал.
– Камень достался мне, когда я в двадцать лет уходил на фронт.
Майкл хорошо помнил, как стоял перед родителями в 1940 году в британской военной форме. На прощание отец надел на него медальон с кристаллом, а он улыбался и даже не догадывался, как важен этот подарок.
– Мои родители боялись, что меня убьют, – Майкл говорил негромко, голос его стал заметно мягче.
Эдам ходил по палате, заложив руки за спину, и ловил каждое слово деда.
– Я был ранен. Мне прострелили правое лёгкое. Вот здесь, – Майкл показал на правую сторону груди. – Даже шрама не осталось, – он облизал сухие губы. – Ещё была автокатастрофа в сорок седьмом. Все погибли, а я выжил.
Эдам покачал головой.
– Я не верю в камни с магическими свойствами. Что это за минерал?
– Я не знаю, – честно ответил старик.
Эдам нахмурился.
– То есть? Ты всю жизнь работаешь с драгоценными камнями, как ты можешь не знать?
– Вот так.
– Я не понимаю, как так может быть. Ты изучал его? Пытался определить химическую формулу?
– Мы не смогли. Хочешь верь, хочешь нет. К тому же мне не хотелось лишний раз его кому-либо показывать.
– Если бы я тебя не знал, я бы поверил.
– Твоё дело. Говорю как есть.
Эдам остановился.
– И ты не попытался отыскать месторождение?