Занозы из живота были благополучно вынуты, но еще долго напоминали о себе.
Подготовка к первому рейсу требовала много трудов и забот: забор провизии, питьевой воды и бункеровка топливом. Бункер-база стоял в конце рейда у берега. Идя вниз по течению, чтобы развернуться, мы применяли излюбленный прием судоводителей для судов этого класса. Отдавался носовой якорь, и происходила сокращенная циркуляция, то есть нос судна оставался в одной точке, а корма летела по кругу, разворачиваясь на триста шестьдесят градусов. Дополнительное маневрирование машиной уже не требовалось.
Выполнив эксклюзивный вираж в безопасном месте, пароход подходил к заправочной барже. Переговорное общение с машинным отделением и рулевой рубкой, как упоминал ранее, тоже было голосовым, через трубу. Капитан крикнул в машину: «Стоп! Полный назад!», но ничего не происходило. Только касательный удар о борт и оборванный привальный брус на заправщике расставил всё по своим местам. Из машинного отделения раздался голос механика, дублирующего команду. «Понял, понял! Полный назад!» Колеса парохода закрутились в обратную сторону с дикой скоростью, компенсируя физическое соприкосновение при классической швартовке. Как говорят, первый блин комом.
Приняв заправочные шланги, все внимательно следили за происходящим процессом. Я подошел к фальшборту[9], спиной облокотился на планширь[10] ограждения. Непонятный шум где-то сверху заставил поднять голову. С буксирных арок на меня летел трос приличной массы. Бежать куда-либо бесполезно. Все решает господин счастливый случай. Так оно было и в этот раз. Мой дружок Валерий Подоксёнов, видя безвыходность положения, бросился мне на помощь, сумев поймать стального монстра с противоположной стороны скольжения. Я же со своей стороны предпринял действия по смягчению удара, вытянув руки перед собой, погасив инертное поступательное движение буксира. Зажатый между бортом и тросом, еле вылез. Отделался небольшим ушибом в районе спины. Техника безопасности («не стой под острыми углами» и многое другое, о чем предстояло узнать) написана кровью других.
При формировании состава из двух барж и одного лихтера[11] финляндской постройки тоже не обошлось без казуса. День катился к вечеру. На берегу речного порта зажигались огни. Старпом послал меня за шкимушгаром[12], что висит на пожарном щите. Подойдя к щиту, долго соображал, что именно надо снять. Взял в руки пожарный топор и бросился назад.
– Принес! – говорю. – Возьмите!
Не оборачиваясь ко мне, старпом проговорил:
– Тебя только за смертью посылать! Уже не надо, обошлись!.. А вообще, давай! Еще в двух местах прихватить трос надо.
Я подаю ему в руки.
– Ты что принес?
– Шкимушгар.
– Но это же топор! Понаберут, понимаешь,