пониже–вон постаменты
– чтобы покопаться руками.
Наши дети должны…
Ощупать всё. Европу.
Америку.
И так далее.
Покажи им…
Француз: «Иду Рубинштейн?
Она ваша?»
Бим: «Она наша.
И Париж ваш…долбаный… тоже наш».
Автор согласен с Бимом: «Русская культура
– вот наша визитная карточка…»
А вы: «Орки, орки!»
«Тьфу на вас!
Раздолбим к феня'м!»
***
Тут зарычало. Бац по корпусу.
Ну что за работа. Что за жанр!
Подзарядиться…
Пойти туда–сюда…
И прочее и прочая.
Всё на французском языке… Мелькает.
Наташа Водянова,
доктор Живаго,
роль модели…
То сё…
Встать и умереть…
И не подняться.
***
А теперь всё задом наперёд, а рихтовать время лень:
– Тебе виднее, – сказал Бим Ксан Иванычу, ни черта не поняв культурного порыва Кирьяна Егоровича, то бишь меня. – Ты – генерал, вот и рассуждай по генеральски. Принимай решение. А я соглашусь, я зольдат, мне сказать приказ должны, хотя мне затея твоя не оченно–то… Не по нраву, словом…
– Ну и вывод ваш? – грозно спросил Клинов, объединив меня с Бимом в единого врага.
– Ты генерал. Это вывод. А я солдат. Это выход. А что? Да, солдат. Хулль, тут не армия что ли? Фюрера я зольдат, нерусь в Париже! Мы где сейчас? Глянь!
И пропел любимую свою: «Дойче зольдатэн унтер–официрэн…», знакомую читателям… нет, ещё не знакомую читателям.
Потому что 1/2Эктов – этот путаник и его вариант механического сочинителя ДЖУ–1 – засунули и Мюнхен, и Париж куда–то наискось хронологии.
– Да помолчи ты, блин, – прервал его Ксан Иваныч, – ты не в Германии своей блинской, а в Париже! Па–ри–же. Забудь свой грёбаный Мюнхен.
– Вот так оборот! А кто в план Мюнхен вставлял? Мы с Бимом что ли?
– Проехали! – продолжал Ксан Иваныч, – а ты попробуй на площади пропеть… свой «дойче зольдатен»… так тебя тут, знаешь…! Как шлюху немецкую… за косу и в сортир! Тут пой ИнтернацiоналЪ! Знаешь слова? Вставай, проклятьем заклеймённый, весь миръ голодныхъ…!
Механизьма молчит. – Баба она что ли? Вот–то дома выи…
– Бу–бу–бу.
Не нравится, видите ли, пол.
Настроить на «би»!
А не знаю как. Инструкции не приложено.
Чудо ненастроенное.
***
Бим вознамерился по приезду домой выучить Марсельезу.
Слова и мелодию Интернационала он наполовину знает.
Но, проехали тему.
***
Возвращаемся на час–другой назад.
То есть снова в утро.
Утро только в жизни короткое, а в литературе его можно развести на страницы.
Не верите – проверьте сами.
Не забудьте кошечку, клопов, отсутствие электричества, воды в кране, о–о–о, ё–ё–ё. Банного банщика. Дворецкого внутри, садовника снаружи, дворника под окном. Который на родине натурально шевелит стену лопатой…
А тут, бль, дь, де Ревня, не Ровня, не Льеж certains не ровня, а де Париж, сударь–град, мол!
Да.