«Это провал! Среди нас есть предатель!».
В этом у девушки сомнений не было.
– Фройляйн, – вежливо продолжал хозяин бинокля, – вы всё время смотрите не туда, смотрите же, вон… Цеппелин уже швартуется.
– Ах да, конечно, – Зоя развернула бинокль к цеппелину.
Ей нужно было несколько секунд, чтобы принять решение. И решение это было очень, очень непростое. Ведь у неё были чёткие инструкции, которым дева должна была неуклонно следовать. И один из пунктов этой выученной наизусть инструкции гласил:
«В случае малейшей опасности немедленно покинуть опасное место, а покинув его и убедившись, что нет слежки, – затаиться в укромном месте и сообщить старшему о произошедшем. И сделать это при помощи телеграфа или почты».
Зоя глядела в бинокль на огромный швартующийся дирижабль и думала о том, что она может легко уйти с аэростанции. Эти мужики в чёрном не бегуны. Конечно, если твари из Интеллидженс сервис проводят тут операцию, скорее всего где-нибудь рядом отирается пара кривоногих, от которых ни один человек убежать не сможет, но для них у девушки был припасён в потайном кармане двухствольный аргумент и стек для верховой езды. Кривоногие – прекрасные бегуны, но бойцы из них никудышные. Девушка была уверена, что сможет уйти с аэростанции, но вот… Ванечка…
Она, конечно, уйдёт, но у тварей из Интеллидженс сервис наверняка уже есть список прибывающих на «Померании».
«Они молниеносно отсортируют пассажиров и найдут его. Это они умеют. Найдут его, найдут… Для этого им нужно будет только заговорить с ним. У него иногда проступает русский акцент. Они вычислят его, лишь только заговорив с ним. Сразу поймут, что он и есть тот, за которым я сюда пришла. И тогда…», -Зоя знала, что будет тогда. Но даже думать не хотела о том, что может случится с Ванечкой. – «Уж лучше ему сразу принять яд».
– Фройляйн, мне неудобно просить вас об этом, но мне было бы проще обращаться к вам по имени, поэтому разрешите представиться: Генрих Ройке, – чуть волнуясь, произнёс владелец бинокля, склонившись к её уху.
Зоя оторвалась от бинокля. Дева смотрит на этого, в общем-то, приятного молодого человека, и у неё в голове рождается план. План, при котором у Генриха Ройке, милого хозяина бинокля, нет почти никаких шансов выжить. Но ей становится жаль этого ни в чём не повинного человека, и она отвечает ему немного высокомерно:
– Извините, но я помолвлена. А ещё… Я не из тех, кто знакомится с мужчинами на улице, – и после протягивает ему бинокль: – Благодарю вас, господин Ройке.
Девушка идёт к спуску с площадки. Она не показывает вида, но, зная, что на неё смотрят, держит, что называется, марку. Её носик вздёрнут, и она чуть-чуть улыбается. Ей ужасно страшно, по-настоящему страшно, ведь опасность совсем рядом с нею. Но Зоя не показывает вида. Мало того, она совсем не скрывается. Пусть старуха в шуте, огромные мужики в чёрных сюртуках и все те,