– Прекрати так трястись, я не собираюсь тебя убивать, – немного раздраженно сказал Раон. – Я просто хочу понять, почему ты смогла попросить меня о такой помощи, но не решилась попросить денег на лечение семьи?
– Ты бы дал мне денег? – голос ЧанА звучал глухо, может, потому что она спрятала голову в согнутые колени.
– Возможно, – проговорил Раон, разглядывая девушку. – Да, определенно я бы помог тебе.
– Мне никто и никогда ничего не давал просто так. Откуда я могла знать? – ее голос дрожал. Она что, надумала плакать?
– Ты не можешь решать за людей. Пока не спросишь, ты и не узнаешь. В данном случае ты подумала за меня, и мне это не очень нравится. В дальнейшем, пожалуйста, дай мне возможность самому принять решение. Эй, ЧанА? – Раон явно различил шмыганье носом. – Ты же не будешь плакать? Иначе я сейчас тоже разревусь, и тебе придется меня утешать.
ЧанА против воли издала смешок, представив рыдающего Раона. Спазм в горле понемногу рассасывался, пропуская воздух в легкие.
– Вот так, дыши. Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше, уже ничего не болит, почти все прошло, – быстро ответила ЧанА, боясь, что Раон потребует показать прокладки, чтобы убедиться, что все в порядке. С него станется. Раон опустил голову вниз, скрывая улыбку: все ее мысли были написаны у нее на лице.
– Так что насчет еды?
– Ты меня не отпустишь, так ведь?
– Нет, – покачал головой Раон. – Моя вина убивает меня, позволь хоть как-то ее заглушить. И, скажи честно, в этой кровати же спать удобнее, чем на той лежанке.
– И сколько я буду здесь находиться? – резко спросила ЧанА. – Господин… Раон, мне не нужна твоя жалость, более того, она меня оскорбляет. Может, я и бедная, но ту комнату я сняла сама, и просить милостыню я не собираюсь.
– Это не жалость, – Раон сжал зубы. – Если бы я тебя жалел, то просто перечислил бы деньги на твой счет и забыл.
– Но ты сказал, что твоя вина… – ЧанА, удивительно, осмелилась посмотреть ему в глаза. Сердце Раона пропустило удар. Он отвернулся, потом встал и подошел к лоджии, глядя сквозь стекло на сверкающий ночной город.
«Да, давай, Раон, скажи, что она тебя волнует. Что у тебя ручки трясутся, когда видишь ее. И что не можешь забыть, какая нежная у нее кожа, как тесно было внутри нее. И что безумно хочешь повторить, только без свидетелей и чтобы она кричала не от боли, а от страсти. Она сразу же согласится остаться».
– Мне одиноко в этом доме, – ляпнул первое, что пришло в голову. – Обычно люди меня раздражают, но с тобой спокойно. Я бы мог предложить тебе комнату в обмен на компанию.
– Все маньяки так говорят, когда завлекают своих жертв, – проговорила ЧанА. – А потом меня никто не найдет, потому что у тебя в подвале стоят бочки с кислотой?
Раон ошарашено глянул на девушку. Она улыбалась.
– Я оценил твое чувство юмора, – признался он, начиная улыбаться в ответ.
Ему