Девицы и их охранители о чём-то весело болтали, но, увидев приближающихся всадников, облачённых в богатые кафтаны, отошли на обочину и поклонились. Румынский государь мог бы проехать мимо, но ему захотелось получше рассмотреть девушек. Ободряло и то, что многие из них были сами по себе. Среди этой ватаги явно угадывалось лишь две окончательно сложившиеся пары, а остальные только приглядывались друг к другу.
– Доброго вам дня, прохожие, – произнёс Влад, останавливая коня, а вслед за государем остановилась и вся его свита.
– И тебе доброго дня, господин, – ответил рослый молодец, очевидно, считавшийся старшим.
Девушки стояли, низко склонив головы, укрытые платками, так что лиц было никак не разглядеть, однако князь надеялся на какие-нибудь перемены, и начал тянуть время, спросив, куда же направляется весёлая компания. Оказалось, что девицы и молодцы идут на гулянья в соседнее село, что было вполне предсказуемо. Тогда Влад решил притвориться, что заблудился, и стал спрашивать, как выехать на большую дорогу.
Главный охранитель девушек и его товарищи начали терпеливо объяснять, а тем временем сами девушки всё больше показывали лица. Наверное, юным селянкам хотелось увидеть знатных конников, а с низко склонённой головой можно было рассмотреть разве что конские копыта.
Влад тоже поглядывал на нарядных селянок и отметил про себя, что далеко не все из них красивы: «У одной лицо круглое, как лепёшка. У другой подбородок тяжеловат, да и зубы нехороши. У третьей нос велик – вроде и прямой, но всё же тут явно не обошлось без примеси турецкой или татарской крови. У четвёртой лицо вроде бы и милое, но уж больно простое. Пятая неуловимо напоминает овцу. Шестая со своими густыми тёмными бровями выглядит угрюмой, даже когда не хочет этого». Зато остальные селянки, всего более десяти, своим видом очень порадовали государя. Были они разные – и темноволосые, и русые – но каждая имела свои привлекательные черты, и казалось, трудно выбрать среди них лучшую.
И всё же Влад, никоим образом не претендуя на истину, выделил среди этих красавиц одну, которая могла затмить прочих. Небольшого роста, совсем юная. Из неё ещё не до конца ушла отроческая угловатость, но именно из-за этого личико смотрелось точёным, а фигура выглядела хрупкой даже в кофте с широкими рукавами и в пышной юбке. Подол опускался только до середины икр и позволял увидеть ноги, обутые, конечно же, в опанки, но даже эта грубая деревенская обувь вкупе с обязательным толстым слоем обмотков не могла скрыть, до чего же маленькие