– Вам обед, как всегда, в апартаменты подать?
– Да уж, сделайте такую милость, любезнейшая госпожа.
Герр Теодор еще раз улыбнулся хозяйке – пышнотелой, лет тридцати пяти, даме с выбивавшимися из-под апельсинового цвета чепца медно-рыжими кудряшками – и, провожаемый загадочно-томным взглядом (хозяйка явно благоволила своему молодому постояльцу), поднялся на второй этаж, где снимал небольшую – зато с отдельным входом – комнату, пышно именуемую «апартаментами» и соответствующим образом стоившую. Что ж, за удобства нужно было платить – а деньги, слава богу, имелись.
Войдя в комнату, молодой человек уселся за стол и, пододвинув к себе стоявший на нем массивный ларец, распахнул крышку. Губы юноши тронула легкая и немного презрительная усмешка: вот эта жемчужная пуговица лежала вовсе не так близко к стенке, а эта вот лента – совсем не той стороной… А, в общем-то, нынче покопались аккуратно, почти что и незаметно. Интересно, как в вещах?
Герр Теодор поднял крышку стоявшего у окна сундука… потом подумал и, открыв окно, распахнул пошире ставни… заметив, как поспешно отвернулась маячившая на углу парочка.
– Мои маленькие добрые друзья, – улыбнулся молодой человек. – Гюнтер и Михаэль, вы снова со мною. Ну, а как же? Думаю, на этот раз ратману Енеке уж придется поломать свою седую голову.
Герр Теодор прислушался, положив руку на подоконник, – на улице весело щебетали птицы. Да что бы им не щебетать? Весна. Лето скоро.
Глава 2
Серенада
Афанасия схватили прямо на улице, едва только он вышел с подворья. Просто взяли под руки, швырнули в возок, повезли… помчались. Интересно, кто такие? И куда?
Ехали, впрочем, недолго, отрок не успел и бока отбить, как распахнулась рогожка, и звероватого вида мужик в сером немецком кафтане нетерпеливо махнул рукой – вылезай, мол.
Выбравшегося на просторный двор – неужто княжеский?! – парня тут же повели в хоромы, в высокую каменную башню, выстроенную не так давно, но уже снискавшую себе в Новгороде дурную славу.
«Пытать будут», – оказавшись в просторном, освещенном горящими факелами подвале, расстроенно подумал Афоня, краем глаза опасливо посматривая на дыбу и блестящие палаческие инструменты, аккуратно разложенные на длинном, покрытом окровавленной рогожкою столе. В глубине подвала жарко пылал камин, сильно пахло нагретым металлом… видать – калили… чтоб сподручней пытать.
Да за что же?!
Сглотнув слюну, отрок дернулся было, но тут же почувствовав на своем плече сильную стальную руку:
– Охолонь!
Юноша оглянулся – палач! Ну, точно – палач. Голый по пояс, потный, с перекатывающимися под смуглой кожею мускулами, такой и щелкнет – убьет! Пегая растрепанная бородища, на волосах – тоненький ремешок… Отвратительная, мерзкая рожа!
Зачем-то подмигнув парню, палач прищелкнул пальцами, и его помощники – тоже те еще гады! – проворно сорвав с жертвы рубаху, подвесили бедолагу на дыбу… потянули… захрустели выворачиваемые