– Вот по этому мосту я шёл. – Тихон показал направление. – Дошёл почти до середины, помню точно.
Мы несколько раз переходили то по одной, то по другой стороне, затем меняли направление. Он шёл то один, то вместе со мной. Потом вместе, возвращался он один. В общем, какие только варианты не испробовали, только что задом не ползали. Все попытки были тщетны, но другого то варианта все равно не было. Порядком находившись, мы зашли в кафе на площади пообедать.
– Ты сам то откуда будешь, вологодский? – поинтересовался Тихон.
Я ему рассказал, что живу в Санкт Петербурге, а еду в Костромскую область, в деревню, где вырос. О цели поездки, конечно, я умолчал.
– Это сейчас так Ленинград называется?
Я утвердительно кивнул.
– Я госпитале был в Ленинграде, а потом ещё один раз ездил, документы выправлял. Город большой, дома каменные, красивые. Ещё памятник на берегу Невы стоит, Пётр на коне.
– Да, это Медный всадник, памятник так называется. – ответил я.
Тихон немного помолчал.
– Странная история со мной приключилась. Как думаешь, получился у меня вернутся или надо здесь как-то обустраиваться? – спросил он задумчиво.
– Не знаю, Тихон. – честно ответил я. – Будем пытаться, надо, чтобы получилось. Иначе тебе тяжело придётся, сейчас другое время.
Мы пообедали, выпили чая и, немного, походив по мосту, пошли в сторону гостиницы.
Я пришёл к решению, что если не удастся осуществить наш, откровенно говоря, весьма сомнительный план, то заберу его в Питер, устрою на работу. Документы тоже можно выправить, придумаю что-нибудь. Оставлять человека в сложной, пусть даже в очень необычной, ситуации, дело последнее. Супруга меня поддержит во всем, я не сомневался. Тихону о своих планах решил не рассказывать, по крайней мере в ближайшие пару дней, чтобы не растаивать раньше времени.
– Давай ка тебе покажу, как всем пользоваться. – сказал я, когда зашли в номер Тихона, вернувшись в гостиницу.
Показал, как пользоваться душем, телевизором, электрочайником, в общем, всеми благами цивилизации, какие были в номере. Тихон внимательно смотрел, иногда удивленно покачивая головой. Затем самостоятельно все попробовал включить и понажимать. Видна была полная его растерянность, и одновременно, огромный интерес.
– Давай вечером после ужина посидим, поговорим? – предложил я. У меня родилась идея.
Смысл этой идеи заключался в том, чтобы узнать как можно больше подробностей о жизни того времени, как говорится, от первого лица. Согласитесь, что такого случая может никогда уже не быть. Мой дед был ровесником Тихона, но я его совсем не помнил.
Наша беседа затянулась до поздней ночи. Иногда я записывал некоторые факты, о которых умалчивала история. Например, как во времена коллективизации, красные комиссары расстреливали целые семьи, детей и стариков,