– Вот как? У меня тоже есть картина Дерватта, – отозвался Мёрчисон не менее прямолинейно.
– Правда? А как она называется?
– Почему бы нам не присесть? – Мёрчисон указал Тому на стул напротив. – Выпьете чего-нибудь?
– Спасибо, не откажусь.
– Моя картина называется «Часы», – сказал Мёрчисон, садясь. – Очень приятно встретить человека, у которого тоже есть Дерватт – и даже два.
Подошел официант.
– Мне скотч, пожалуйста, – сказал Мёрчисон. – А вы что будете? – спросил он Тома.
– Джин с тоником. И пусть выпивка будет за мой счет, поскольку я остановился в «Мандевиле».
– Мы решим этот вопрос позже. Скажите мне лучше, какие именно у вас картины Дерватта?
– «Красные стулья», – сказал Том, – и…
– «Красные стулья»? Это же настоящая жемчужина!.. Скажите, вы живете в Лондоне?
– Нет, во Франции.
– Ах, вот как! – разочарованно протянул Мёрчисон. – А вторая картина?..
– «Человек в кресле».
– Эту я не знаю.
Они обсудили своеобразную личность художника. Том сказал, что видел, как Мёрчисон заходит в офис, где, как ему сказали, был Дерватт.
– Да, туда пропускали только прессу, но мне удалось пробиться. Видите ли, у меня была особая причина посетить выставку, а уж когда я узнал, что там присутствует сам Дерватт, то сразу решил, что не упущу возможности встретиться с ним.
– А какая особая причина? – спросил Том.
Мёрчисон пустился в объяснения. Он растолковал, почему он считает, что Дерватта подделывают, и Том слушал его, раскрыв рот. Дело в том, говорил Мёрчисон, что последние лет пять Дерватт использует смесь ультрамарина и красного кадмия. (Значит, это началось еще до его смерти и не было изобретением Бернарда, подумал Том.) А в «Часах» и «Ванне» он вдруг опять возвращается к прежней технике – чистому кобальту. Мёрчисон прибавил, что он и сам немного пишет красками – естественно, по-любительски.
– Разумеется, я не эксперт, но, поверьте, я прочитал чуть ли не всю существующую литературу о живописи и художниках. Да чтобы отличить чистую краску от смеси, и не требуется ни эксперта, ни микроскопа. Но дело не в этом. Я хочу сказать, что просто-напросто не бывает такого, чтобы художник вернулся к технике, от которой он сознательно или даже не отдавая себе отчета отказался. Я не случайно говорю «не отдавая себе отчета», потому что, когда художник принимает решение использовать новую краску или сочетание красок, это происходит, как правило, бессознательно. Само собой, лиловый цвет встречается не в каждой картине Дерватта. Но я пришел к выводу, что мои «Часы» и некоторые другие работы – в том числе и «Ванна», которая вас заинтересовала, – созданы не Дерваттом.
– Это чрезвычайно интересно. Потому что в моей картине, «Человек в кресле», как раз такое сочетание красок, о котором вы говорите. Мне так кажется. А написана она года четыре назад. Как бы мне хотелось, чтобы вы ее посмотрели!.. А как вы собираетесь поступить