не находя опору. Спина медленно погружалась в вязкую жижу, страх окутывал его паутиной, подкрадывался к горлу. Внезапно он перестал дергаться, закрыл глаза, вспоминая радостные моменты полета на сильных руках по комнате, большого кота и красный мяч. Его неудержимо, с бесшумным треском разрываемой плоти, потянуло вверх, оболочка на груди лопнула, словно изношенный халат и разошлась по обе стороны. С невероятным усилием он выдергивал, по очереди, ноги и руки из старой оболочки, наконец-то освободился из своего прежнего кокона и взлетел на высоту. Уже с безопасного расстояния, он брезгливо смотрел, как зеленая жидкость бурлила над остатками его шкуры и спустя какое-то время успокоилась и отступила обратно в озеро. Ничего не напоминало недавнюю борьбу, только хлопья зеленоватой пены еще плавали рядом с этим местом. Нет, он не готов к вечному покою, отчаяние – плохой помощник, а забвение годится для опустивших руки. Он осмотрел свои руки и выпустил тонкую струйку света в сторону озера. Струйка плыла над водой, вызывая волнение под водой, и в какой-то момент из воды вырвалась блестящее щупальце, и попыталось достать до струйки, но он вовремя сделал движение рукой, струйка света изогнулась и ушла вверх. Не фиг корчить из себя, черт те что, а то можно в лепешку разбиться, как рыба об асфальт. Короче, нужно осторожнее себя вести. Он попробовал представить себе иной исход этого пикника, ничего хорошего его не ждало, сожрали бы, вместе с какашками и все. Ладно бы у себя дома, а то здесь, незнамо где. Он принялся за работу и вскоре все миры, связанные с этим, были помечены. Куда теперь? Каждый мир имел десятки своих связей и, чтобы проверить их все, нужна вечность, которой у него нет… А если бы он нашел свой мир, то что…? Он сидел бы и мучился от скуки? Нет, он снова отправился бы за ответами. Так может пропустить пунктик с поиском своего дома и сразу за ответами, а? Чего ждать? Ему представилась парящая птица, и захотелось осмотреть все сверху, но вскоре он уперся в небо. Небо было упругим и полупрозрачным, внутри бегали шустрые огоньки, виднелась тонкая сеть, словно грибница. Он выпустил из руки тонкий светящийся хлыст и закинул удочку. Очень скоро что-то попалось, он тихонько потянул и вытащил какую-то хламиду. Недолго думая, он натянул ее на себя и почувствовал странное раздвоение. Он был ею, и он/она страстно желала от дорогого ей человека, Сереженьки, особенных слов и внимания и не просто желала, а жаждала. Она уверенно направилась к красному канату, который был ярче остальных, и ушла к Сереже домой. Ей нравилось у него все, такие красивые у Сережи шары, но особенно приглянулся вон тот, розовый. Она погладила его, он как-то задрожал и отозвался задорными веселыми огоньками. Ее прикосновение нравилось Сереже, она знала это, чувствовала. Шар вспух и здорово увеличился в размерах, пока неожиданно не завибрировал мелкой дрожью и не начал испускать мелкие шарики. Она тоже задрожала и упала в экстазе от ужасной красоты. Хламида на нем потрескалась и опала тонкими осколками. Он оглянулся, что за странное место
