Очнувшись утром в расхристанном номере, я вообще плохо помнил, как меня зовут. Она выглядела как свежий труп. Растерзав окончательно постель, я выбрался и поплёлся в душ. Ангелина приходила в себя кусками, хрипела и умоляла убить ее, но несмотря на пролежни от подушки и запавшие глаза, выглядела она очень даже. И в порыве моментального помутнения рассудка я позвал ее с собой в Терскол. Есть такой поселок в Кабардино-Балкарии. Гигантский – человек пятьсот живет. Судя по всему, Ангелина была уверена, что это где-то на границе Прованса. Поэтому когда мы, уже опохмелившиеся чем-то едко-острым, сидели в аэропорту, она очень подозрительно смотрела на наш рейс в Минеральные Воды. Рядом с ней стояла клетка с невиданной мной прежде собакой – смесь крысы, таксы и мопса трусливо выкатив глаза завывала в клетке, пугая окружающих.
Ангелина доверительно сообщила мне, ловя паузу между собачьими воплями, что псина стоит не меньше пяти штук баксов, подарил ей ее депутат, влюбленный без памяти. При этом она смотрела на мою реакцию, а я ревниво сверкал глазами, пытаясь понять, зачем я везу это прошмандовку в любимые мной места, и что за тварь такая у нее в клетке. Когда мы пошли к самолету, собака стала выть так, что я думал и даже надеялся, что в салон нас не пустят. Ангелина шептала в клетку что-то успокаивающее, но собака, которую характерно звали Мегера, не слушала и рвалась наружу. Она будто что-то знала и пыталась нас всех предупредить. Я с ужасом представил себе трехчасовой полет, но тут, почуяв перемену моего настроения, Ангелина оторвалась от собаки, положила руку мне на ширинку и провела языком по шее так, что я начал ерзать в кресле.
Наше появление в поселке произвело эффект разорвавшейся бомбы. Соскучившиеся по туристам жители с недоумением смотрели на женщину в шубе и на каблуках, явно спутавшей Куршевель и Приэльбрусье. Встречающий нас Дагиб, мой старинный друг-балкарец с переломанными ушами, замер, глядя на приближающуюся к нему женщину, от которой блядством разило за версту. В номере Ангелина выпустила собаку – дрожа всем телом, та залезла на кровать и забилась под подушку. Ангелина скептически оглядела маленький номер, расставила ноги и сообщила, что сейчас я должен сходить в душ, а потом изнасиловать ее так, чтоб собака смотрела и завидовала. «Какая порядочная женщина Ангелина», – подумал я и стянул с себя футболку.
Следующим утром я проснулся под писк. Собака жалась в угол и нервно скулила – возможно, травмированная тем, что видела ночью. Глаза ее были наполнены страхом до краев. Ангелина как была голая, вскочила и, по-бабьи причитая, понесла собаку в ванную. Видимо, писать. «Земля мокрая, солнце упало в чай», – подумалось мне. Голая шлюшка понесла собаку в туалет поссать в поселке Терскол, что у подножья Эльбруса. Такого не видать светской хронике.
Через час, щебеча и держа на руках собаку, Ангелина бодро шагала в