Палата начала медленно кружиться, ускоряясь, пока не превратилась в подобие туннеля с ярким пятном в конце. Непонятная сила вынесла меня в пространство света, где на фоне яркого сияния едва различались три знакомые фигуры.
– Привет, воин, – пророкотала средняя высокая фигура, – что-то ты к нам зачастил.
– Я что опять в раю?
– Хм-м, интересно ты обозвал подпространственный континуум. Если хочешь, можешь называть его и так. Смотря что ты под этим понимаешь?
– Что тут понимать, рай – желанное место покоя, где нет понедельников, начальников и будильников. Место, откуда меня очередной раз пинком под зад отправят туда, где куча бед, забот и проблем, и, где и опять всё кончится моей смертью.
– Опять наверху что-то замутили, – проворчал правый, – не могут они спокойно быть.
– Какой там, спокойно, – встревожено проговорил левый, – у них в секторе Солнца опять всё на волоске повисло. Того и гляди, все труды прахом пойдут.
– Всегда всё идёт прахом… в конечном итоге, – сварливо проскрипел правый.
– Однако интересная и энергичная цивилизация там развивается, – продолжил левый.
– Вот именно, энергичная. Слишком, – хмыкнул правый, – потому сама себя и спалит.
– Жалко их, помочь бы надо, – вздохнул левый.
– Ещё чего. Пусть сами спасаются.
Ворчливый диалог перебил густой бас главного:
– Посему, воин, тебе опять предстоит дальний путь… без пинка под зад, – хохотнул он. – Надеюсь, не забыл, как это бывает?
– Пожалуй, забудешь такое. Я готов. Не подведу.
– Да, нам-то что. Подведу, не подведу, – проворчал правый, – а, впрочем, удачи тебе.
– Добрый путь, воин, – весело проговорил левый.
– И всегда оставайся самим собой. Иди. Путь открыт, – прогудел удаляющийся голос главного.
Меня крутануло, как на центрифуге. Потом пространство начало вытряхивать из меня душу, вращаясь во всех плоскостях. Имел бы тело, точно облевался бы по самые уши. Длилась эта карусель недолго и закончилась страшным грохотом.
ГЛАВА 2.
Сознание вернулось от боли. Я обнаружил себя привалившимся спиной к бетонному столбу. Вокруг клубилась цементная пыль вперемешку с тротиловой гарью и дымом. Левая рука онемела и отяжелела, будто налитая свинцом. С трудом повернув наполненную тягучим гулом голову, я разглядел разлохмаченные дырки на рукаве камуфляжа, который быстро темнел, а с белой от цементной пыли руки тонкой струйкой на пол стекала кровь. На левой ноге тоже расплывалось тёмное мокрое пятно. Справа сзади мощно шарахнуло ещё пару раз. Судя по грохоту