– Эй, у тебя в казармах воды горячей нет? – возмутилась я. – Ты не очумел? А я как буду мыться теперь? Ты мне всю горячую воду извел!
– Я извел, я принесу.
– Принесет он, – подбоченилась я. – У меня тут бочка металлическая, она на крыше. На солнце греется. И насос к колодцу подведен. Не принесешь, а накачаешь. Но это теперь завтра, сегодня уже не нагреется.
– Лина, птичка, но ведь тебе нравятся чистые мужчины! – в голосе Хиро ни малейшего раскаяния.
– Мне нравлюсь чистая я, – отрезала я.
Он повернул голову, улыбаясь – и у меня аж сердце зашлось: знает, чертяка, что красивый, и беззастенчиво этим пользуется. Ну так и я воспользуюсь, в конце концов – мой дом, моя ванна, моя теплая вода! Потянулась к вороту блузки, распустила тесемки, сняла ее и бросила в плетеную корзину в углу уборной. Спустила юбку и отправила ее туда же. Ниххонец приподнялся, чтобы лучше видеть.
– Ты меня соблазняешь? – недоверчиво спросил он.
– Я? Вот еще не дело. Я просто собираюсь вымыться перед сном.
– Занято.
– Потеснишься.
Я отбросила в сторону корсаж, стянула панталоны и подошла к ванной. Хиро, к счастью, не стал медлить, потому что я не привыкла выступать в роли соблазнительницы и уже готова была развернуться и сбежать. Нет, он подхватил меня и затащил в ванну, усадив между своих разведенных ног. Я, конечно, взвизгнула и принялась сопротивляться – не сильно, только для вида, а он, конечно, меня не отпустил.
Волосы у меня так и не отросли. Ральф требовал, чтобы я красилась в блондинку, он считал пепельный оттенок вульгарным. В тюрьме краситься было нечем, да и не зачем, там и помыться не всегда удавалось. Волосы прилично отрасли. Я их потом обстригла без всякой жалости. Сейчас они доросли до плеч и благодаря моим снадобьям были густые и шелковистые. Но короткие.
Хотя Хиро они явно нравились, потому что он сразу же запустил в них пальцы, перебирая, а потом принялся целовать мне шею. Нежно, горячо, волнительно.
– Я хочу тебя намылить, – хрипло сообщил он.
– Не нужно. Мне просто сполоснуться.
– Но я хочу! – он прикусил кожу мне на шее, видимо, чтобы я не сопротивлялась – и запомнил же, гад, что я и сама люблю кусаться!
По плечам и груди пробежали мурашки, грудь сладко заныла. Он набрал в ладони мыльного настоя и скользнул по телу пальцами, не обходя вниманием ни грудь, ни бока, ни косточки на бедрах.
– Хорошо иметь длинные руки, да? – не удержалась от ехидного замечания я.
– Очень хорошо, – согласился он, поглаживая меня между ног. – Смотри, я везде достаю.
– Прекрати, – простонала я.
– Прекращу при одном условии.
– Каком?
– Ты выучишь, наконец, как меня зовут.
– Хиро.
– Неправильно, я Акихиро, – его пальцы стали более настойчивыми, почти грубыми, но я не возражала.
– Акх…
– Неправильно, – вторая рука подтянула меня выше, а пальцы осторожно проникли