– Редки такие люди, как он, – со вздохом сказал капитан Элфорд. – Он пошел против порядков и следовал выбранному пути до конца.
Ничего не ответив, Розалин несколько мгновений изучала море, следя за маневрами стаи чаек, затем спросила:
– А вы когда-нибудь были в Париже? Видели ли моего деда?
– Получал от него одно письмо. И то – после того, как написал ему сам. Кто-то должен был это сделать, в конце концов! Нет, во Франции я был только в Марселе и очень давно. Но я посещал как-то Лондон, и, знаешь, грязной суетности больших городов мне более, чем хватило. – и старый моряк насмешливо крякнул. – Меня там еще и дважды обокрали!
– Ужас какой! – воскликнула Розалин, на мгновение зажмурившись, затем хотела спросить что-то еще, но заметила вышедшего на палубу капитанского помощника и сменилась в лице. Орлиным взором Уильям Гилмор обвел все вокруг, прикрикнул на парочку матросов, которые бросились врассыпную, и четким медленным шагом направился на нос корабля. Он был без шляпы, и в лучах утреннего солнца русые волосы, которые теребил свежий бриз, отливали краснотой.
Розалин зарделась и тут же перевела взгляд в противоположную сторону. Капитан Элфорд уловил то, как вздрогнула племянница, но приписал это совсем иной причине.
– Уильям – хороший моряк и отличный помощник, – сказал он не без гордости. – Он кажется суровым и грубым, да. Иногда, по-моему, даже слишком. Команда знает, что поблажек от него не ждать. Но при этом он справедлив. В один из рейсов я несколько дней был болен, на плечах Уильяма оказался весь корабль и выгрузка в порту. И я ни минуты не беспокоился обо всем этом.
– И когда мы прибудем в Англию, – осторожно спросила Розалин, при этом стараясь казаться веселой, – мистер Гилмор поедет навестить супругу?
– У него нет семьи, – сухо ответил капитан Элфорд и шумно сплюнул, давая понять, что не будет далее обсуждать эту тему. Тот факт, что племянница еще сильнее порозовела, остался им незамеченным.
– Ой, Сесилия! Я здесь! – ахнула девушка, заприметив свою служанку, которая, оказавшись на палубе, беседовала с кем-то из матросов, и замахала рукой, однако тут же осеклась, увидев, что взор капитанского помощника, находившегося достаточно далеко, обращен в ее направлении. Покраснев до такой степени, что это могло показаться признаком нездоровья, Розалин, унимая стук своего сердца, медленно стала спускаться по трапу, всячески стараясь демонстрировать спокойствие.
– Доброе утро, моя дорогая Сесилия, – она деликатно заключила в объятия пожилую служанку. – Почему ты проснулась так рано? Ты себя хорошо чувствуешь?
– Я – да, а вот мои сны – нет, – мрачно отозвалась та. – По-моему, все это не к добру.
– Что именно? – улыбалась Розалин