Стихи, продёрнувшие Левитисов, оказались сильнее, чем суд и штраф, потому что все затвердили это стихотворение, всем было смешно, что написано оно пятнадцатилетней девочкой, Левитисов задразнили, и кончилось тем, что они убрали дрова и сделали берег свободным для купанья и гулянья».
«Я тогда увидела на практике, что печатное слово может изменить жизнь», – вспоминала потом Мариэтта Шагинян.
Случаями, когда смех разил сильней пуль, наполнена вся наша словесность. Но данный случай хорош тем, что 15-летняя девочка утёрла нос строптивым купцам, с которыми никто не мог справиться.
Раздача апельсинов
Однако вернёмся к такому замечательнейшему свойству собственных историй, о котором Фрунзик Мкртчян в кино говорил устами своего героя: «В этой гостинице я директор!»
По жизни тебя может не слушать окружение; твой слабый голос не имеет веса.
Но в своих сочинениях ты не только «царь горы», ты повелитель в тех художественных мирах, которые создаёшь. Здесь ты и директор, и режиссёр, и командир твоих образов и героев.
Я, признаться, очень заулыбался, когда встретил в Сети откровение девушки – отчаянной фантазёрки, – как в месяцы карантина, когда скучала без поездок сидя дома, она стала писать о «путешествиях по Скандинавии себя в образе привидения».
«Привидение побывало везде, где я хотела», – сообщает милая фантазёрка, не дописавшая финала и оставившая привидение где-то Финляндии из-за других рассказов. И даже не знает, возвращать ли его домой: «Какая разница для моего привидения? Мой рассказ. Могу придумать, что хочу…»
При всей экзальтированности сюжета, это типичное «В этой гостинице я директор!».
В сочинениях мастера приключенческого жанра Луи Буссенара смелый герой Бессребреник не задумываясь бросает вызов толпе негодяев! Иллюстрация романа «Без гроша в кармане» (1895).
И кто может запретить сочинителям историй подобное, если Лев Толстой в «Холстомере» перевоплотился в лошадь, а Гюстав Флобер говорил: «Мадам Бовари – это я»! Если Джордж Гордон Байрон – по определению А. С. Пушкина, «гордости поэт» – в своей поэме «Дон Жуан» проник даже в гарем султана и описал прелести каждой из прекрасных одалисок и наложниц:
– Но для ленивой грации Дуду
Я,