«Мамулечка, папа обязательно вернётся», – мысленно пообещала я ей и вдруг вспомнила первомайскую демонстрацию.
Раннее утро выдалось прохладным, и мама велела надеть пальтишко, но я всё равно нарядилась в светлое платье и повязала в косу пышный алый бант. В нашем старом дворе уже стояла предпраздничная суета. Все громко здоровались, поздравляли друг друга. Сосед дядя Андрей, которого я не представляла без рабочей спецовки, надел голубую рубашку и тёмный пиджак в какую-то немыслимую полоску. Даже Нюрка Моторина в этот день не стала задираться, а молча прошла мимо, гордо неся голову с крутой завивкой на пиво. Как-то раз я робко поинтересовалась у мамы, зачем смачивать волосы пивом, а потом накручивать на бигуди. Оказалось, что так завивка держится дольше. С тех пор если я видела в руках мужчин кружкки с пивом, то всегда фыркала от смеха, представляя их в бигуди и кудряшках.
После демонстрации во дворе в складчину накроют общий стол, ребятишкам раскупорят по бутылке ситро со жгучими пузыриками, нарежут вкуснейшей чайной колбасы с белым хлебом и от души насыплют на тарелку карамелек – налетай, пока дают! Продавщица гастронома Лариса вынесет патефон, и наш двор превратится в танцплощадку, где фокстроты и вальсы в один миг потушат коммунальные споры и ссоры, заполняя сердца музыкой и весельем.
Под бодрые песни из репродуктора я едва не приплясывала от счастья, потому что впереди нас ожидали Мир, Труд, Май, – и это было прекрасно, удивительно и прочно, как восход солнца над башнями Кремля.
После парада по Красной площади двинулась демонстрация. Мы с родителями шли в заводской колонне. Играла музыка, ветер трепал полотнища транспарантов, и солнце бликовало на огромных портретах вождей. Какой-то малыш на шее у папы размахивал алым флажком и вместе со всеми кричал «ура!». Общее настроение затягивало в праздничный водоворот, порождая желание петь и смеяться, не думая ни о чём плохом, да и что плохое может произойти в нашей прекрасной стране?! Дальнейшая жизнь представлялась увлекательной поездкой в будущее на новеньком грузовике ЗИС от ворот Завода имени Сталина до конечной остановки в коммунизме. А в кузове сидел бы весь наш выпускной класс с цветами и шариками. И мы пели бы песни.
Ко мне протолкался Серёжа Луговой:
– Привет, Ульяна! Какая ты сегодня нарядная!
– Обыкновенная.
Даже под дулом винтовки я не призналась бы, что, выбирая платье, думала о Серёже и о том, что наверняка увижу его на демонстрации. В Серёжиных глазах плясали озорные искорки. Я ловила взгляды, которые бросали на Серёжу другие девушки, но он смотрел только на меня, и от его внимания у меня горели кончики ушей.
Я почувствовала на плече ладонь папы и отстранённо сказала:
– Папа, познакомься, это наш комсорг. Сергей Луговой.
– Сын Василия Ивановича, из литейного? – уточнил папа.
Сергей с гордостью ответил:
– Да, Василия Ивановича. Он передовик, его весь завод знает.
Я заметила,