Мы с Лёней разговорились про Гитлера.
– Он был просто неудачный художник, – говорю я.
– Да еще его в Академию не приняли! – махнул рукой Лёня.
– Вот лучше бы его приняли!
– Мало ли, куда нас не принимают? – вдруг вскипел Тишков. – Что ж мы теперь должны весь мир уничтожить? И евреев в первую очередь???
Цирковой силач Валентин Дикуль жаловался мне на трудности, с которыми сталкиваешься, когда поднимаешь лошадь:
– Ведь не всякая лошадь хочет, чтобы ее носили…
На Новый год я торжественно преподнесла Ольге Мяэотс, литературоведу и переводчику, заведующей детским залом Библиотеки иностранной литературы, шоколадное сердце. А это сердце – ну ёлки-палки! – Ольга мне два года назад привезла в подарок из Швеции…
Объявление в газете “Из рук в руки”:
“Воскрешаю ушедших”.
И телефон.
Молодой Иртеньев попросил молодого Тишкова проиллюстрировать его книгу.
Лёня сказал:
– Я сейчас очень занят. Могу тебе порекомендовать моего ученика.
– Пусть твой ученик рисует моего ученика, – гордо ответил Игорь.
Зав. отделом прозы журнала “Дружба народов” Леонид Бахнов попросил означить жанр моего произведения. А то у них в юбилейном номере – рассказ на рассказе, рассказом погоняет.
Мы давай перебирать жанры, запустили лапу в музыкальную палитру: блюз не блюз, свинг не подойдет, спиричуэл – хотя и духовная песнь, но там формат предполагает вопрос – ответ. Рага – непонятно, Песнь Поклонения – пафосно, сутра – была у меня уже. Взгляд мой падает на пластинку Fado. Уличная испанская песня, страстная, пронзительная, слегка наивная.
“Фадо” – лучше не придумаешь.
– Ну что – по рукам? – радостно кричу.
– По рукам! – отвечает Бахнов.
– Или “Канте Хондо”! “Канте” – “глубокая”, “Хондо” – “песня”…
– Да, – говорит, – лучше “Канте Хондо”…
– Значит – по рукам?! – кричу.
– По рукам!
В результате он все забыл и вообще ничего не подписал.
– Надо было “рапсодия” назвать, – говорит, – я бы тогда запомнил.
В средствах массовой информации проскочило сообщение, что прямо на нас летит обломок русской космической станции и ученым не удается высчитать траекторию его падения.
– Надо эвакуироваться, – серьезно сказал наш сосед, художник Армен Игитханян.
– Лучше не суетись, – ответил ему Тишков, – а то куда ты эвакуируешься, туда он и упадет.
Друг нашего Серёжи дал сто долларов учительнице, чтобы та ему поставила приличную оценку в четверти по русскому языку. Отец узнал и, возмущенный, велел забрать у нее деньги обратно.
Рубен пошел забирать, а она:
– Ой, что-то у меня сейчас нету…
Учитель по труду никак не мог запомнить фамилию Игитханян. И звал Рубена Инвентарян.
– И-гит-ханян, –