Санитар Павел уже приготовился к привычной работе.
– Подождите, – Короткин обратился и к пациенту, и к главврачу, стараясь утихомирить обе стороны. Будто бы он был компетентен в психологии общения с душевно больными людьми. – Вы сказали, что вас повысили в звании. А что с вами стало потом, после возвращения на Родину?
Вопрос порадовал Резепова. Ему нравилось рассказывать всем о своём статусе генерала.
– Жуков лично наградил меня орденом за мужеством, после чего направил в Москву, в генеральный штаб. Все мои товарищи встречали меня как героя, хотя, я таковым и являлся.
Внезапно Анатолий помрачнел. Улыбка сползла с лица, а вместо неё появилась гримаса горечи и обиды.
– Чего не скажешь о моей супруге. Эта потаскуха и засунула меня сюда!
– Спокойнее. Анатолий, здесь все свои, – спокойным тоном произнёс журналист. – Я вас понимаю, поэтому и хочу выслушать.
Анисимов смотрел на Короткина как на соседского мальчишку, который пришёл в его песочницу и стал играть с его игрушками.
– На вокзале она встретила меня со словами: «Всё будет хорошо, милый, всё пройдёт». Она не верила в меня, не видела в упор генеральскую звезду на погоне. А я ей говорил, показывал орден! Она не верила. Будто я сумасшедший! А потом в штабе меня встретил лично Иосиф Виссарионович, который сказал мне не доверять слухам, которые распространяли завистники.
Владислав понимал, что Резепова привели не в штаб, а в клинику, а товарищем Сталиным выступал её главный врач.
– Поэтому он посоветовал мне отправиться на отдых. В санаторий. Мне тут нравится, – снова спокойным тоном произнёс Резепов. – Тут тихо. Я планирую в следующем месяце вернуться домой. И вновь на службу. Говорят, четвёртый Рейх набирает силу. Я должен оказаться на передовой! Я должен отдать жизнь Родине! Пока вы тут играете в «дурака», я буду вести своих ребят на верную гибель! Сволочи! Предатели!
Теперь его было уже не остановить. Резепов даже не заметил, как его одели в смирительную рубашку. По коридору разносились его негодующие возгласы, которые со временем утихли.
– Довольны? – тихо спросил Анисимов тоном строгой матери, чей сынок только что довёл до слёз свою младшую сестру.
– Не особо.
– Позвольте всё же мне разговаривать с пациентами. Я буду делать свою работу, вы – свою.
Журналист промолчал, подавив свою гордыню. Ему не хотелось ругаться с главным врачом, поэтому он признал свою вину. Или, по крайней мере, сделал вид.
– Думаю, на этом стоит закончить обход, – Анисимов с трудом скрывал своё недовольство. – Павел проводит вас в столовую, где мы встретимся.
Главврач развернулся, махнув длинным халатом, и ушёл. Обход блока Б он проводил уже без любопытного журналиста.
Глава III
Когда Короткин подсел к Валерию, последний уже доедал омлет и готовился к десерту.
Журналист