Если бы не эта «Бородинская битва», Маджента так и осталась бы симпатичным двадцатитысячником, несущим бремя столь же традиционной вражды с соседним местечком Корбетто. По легенде, корбеттовцу, переселившемуся в Мадженту, бывшие соплеменники отрезали голову за посещение симпатичной невесты, оставшейся по прежнему месту жительства. Вражда с соседями на протяжении веков является излюбленным занятием итальянцев. Так, сосед гибеллина (сторонника императора) обязательно присоединялся к гвельфам (сторонникам римского понтифика), и наоборот. Причем отношение к папе римскому или Фридриху Барбароссе играло по большей части второстепенное значение. Вражда пережила все «войны роз», каждый раз подстраиваясь под актуальные цвета: если здесь голосуют за коммунистов, то в соседнем городке будут избирать центристов либо правых. Если есть спорт, в котором пересекаются команды из близлежащих населенных пунктов, то на дерби в предвкушении мордобоя обязательно собирается много обогащенного гормонами народа.
Милан. Нежность чувств, взаимно переполняющих ломбардийцев и пьемонтцев – миланцы против туринцев, – полностью проявилась во время Второй войны за объединение Италии. Миланские батальоны были одними из наиболее боеспособных и эффективных в составе австрийской армии в войне против «пьемонтских захватчиков». Громкие фразы типа «восстания патриотов против австрийской тирании» и «ключи от ломбардийских городов, вручаемые братьям-пьемонтцам», были придуманы уже после объединения для учебников истории, изготовленных по заказу королевской династии. Кстати, и сама Савойская династия видела в этом скорее завоевание, чем объединение, – не случайно король не взял себе новое имя, скажем Виктора Эммануила I – короля Италии, а остался именно Виктором Эммануилом II – королем Сардинии.
На самом деле и для местного «освобожденного» населения отделение от империи стало крахом: ломбардийцы были основными инвесторами только что запущенной железной дороги Вена – Милан. Речь шла не только о потере потенциальных бенефитов, но и стоимости акций железной дороги – Газпрома того времени.
Милан – столица Снежной королевы, а дуомо – ее обросший ледышками дворец. Ни в каком другом городе Италии она не смогла бы жить. Рим – слишком мужской и имперский. Застывшая в летней сказке, словно игрушечная Сиена, подходит для эльфов и волшебников. Флоренция красива, беспечна и ненадежна: она легко приняла безумца Савонаролу, а затем так же легко предала его, она предавала и возвращала семейство Медичи, рождала республиканский миф Макиавелли («Размышления над первой декадой Тита Ливия») и его же авторитаризм («Государь»). Венеция слишком коварна, жестока и расчетлива, так что даже феноменальное зло вряд ли выдержало бы местный колорит.
Армии Снежной королевы состоят из