– Солдатик, давай подпевай, – шепнула Карповна и затянула необыкновенным грудным голосом:
Несет Галя воду,
Коромысло гнется,
А за нею Ганка,
Як барвинок вьется.
Жена замполита была родом с Полтавщины, и в ее памяти, как на долгоиграющей пластинке, были десятки тягучих украинских песен. Игорь, иногда не знавший слов, просто подхватывал вслед за певуньей уже произнесенные ей слова, и два их голоса, дополняя друг друга, брали самые высокие ноты. Вслед за ними запели и другие. Кто-то только бурчал себе под нос, кто-то просто кричал петухом, но некоторые попадали в такт. Завьялов ощутил, что его ногу под столом гладит чья-то рука. Он удивленно посмотрел на Валерию, женщина пела тоненьким голоском, на губах сияла блаженная улыбка, а в глазах мерцали вспышки елочных гирлянд.
«Неужто, это она», – подумал ефрейтор, и у него перехватило дыхание, что несколько секунд он не мог произнести ни слова.
Петь наконец-то перестали, у Игоря от взятых высоких нот першило в горле.
– Пойдемте танцевать, – пригласила его Лера, решившая, что сам ефрейтор не отважится.
Они, тесно прижавшись, медленно покачивались в такт музыке. Тонкая талия библиотекарши была опоясана ладонями Игоря, а ее голова прижималась к его груди. От близости податливого женского тела у солдата пересохло во рту, но он тихо повторял немного охрипшим голосом слова песни, доносившейся из динамиков, о том, что он хочет с ней быть в комнате с белым потолком.
Валерия давно так не прижималась к мужчине. Муж приезжал редко, а когда и бывал дома, то предпочитал валяться на диване возле телевизора. Пять лет назад курсант Калюжный сбегал из военного училища в самоволку, лишь бы увидеть свою Лерочку, а теперь, приезжая раз в две недели, уделяет молодой жене ноль внимания. Валерия не знала, что на складе с ракетным топливом, где служит сейчас муж, произошла токсическая утечка и что через пару лет он вообще перестанет интересоваться женщинами.
Лера чувствовала прижатым к ефрейтору животом, что он давно возбужден, его желание передалось и ей, не выдержав накатившей снизу живота истомы, она прошептала:
– Я совсем устала, и голова разболелась. Проводите меня, пожалуйста, до дому. Только я пойду первой, а вы перелезете через забор возле санчасти.
Снег предательски скрипел под сапогами, Завьялов шел к санчасти, прячась в тени, избегая светлых участков. К глухому забору в снегу была вытоптана тропинка, этим укромным местом часто пользовались солдаты, идущие в самоход. Забор был высотой под три метра, но в крови ефрейтора бурлило столько гормонов,