– Не только физическая, но и неосязаемая. – Она даже не оглянулась на группу, продолжая постигать своими чувствами это невероятное сооружение.
– Урра права, – Кэсседи, казалось, не расстроился и не беспокоился, – это действительно стена. У неё нет официального названия, но те, кто её видел и выжил после этого, называют её Непреодолимой Преградой. Парадоксально, но информации о ней вы не найдёте ни в одной книге или электронно-ментальной записи Галактики: ни один историк, галактолог или ксеносоциолог не скажет вам, кто и когда её построил. Более того, если верить официальным кеметским документам, которые я обнаружил в Префектуре Женевы, такого сооружения вообще не существует. Однако завтра взойдёт солнце, и вы увидите её воочию – Преграду.
– Непреодолимую, – как бы подтвердил очевидное Крогг, уже расположившийся на небольшом холмике и прислонивший массивную мускулистую спину к усеянной древесными грибами сосне.
– Спасибо, коллега. – Кэсседи указал на него пальцем и даже подмигнул: эта его тяга к постоянному шоу и привлечению к себе внимания немного смущала Урру, но таким уж он был. А она давно уже научилась воспринимать людей исключительно так, как они сами этого хотят.
«Вы наверняка ждёте этого вопроса, мистер Кэсседи, – по спине Урры пробежал холодок, когда она в очередной раз вспомнила, что ползучая слизь всё ещё где-то рядом и теперь снова проецирует свои слова в их разум, – но как же мы преодолеем эту Непреодолимую Преграду?»
Улыбка на лице Кэсседи делала его ещё больше похожим на увлечённого подростка, но одновременно добавляла выражению его лица столько уверенности и энергии, что нельзя было не поддаться его настрою.
– Очень просто! – воскликнул он и даже развёл руками, доведя и так абсурдную сцену до полного фарса.
– Не сомневаюсь. – Горец стоял недалеко от Урры и тоже пытался высмотреть стену; она даже отсюда чувствовала его запах. – Но как?
– Не знаю. – Адамс сбросил свой объёмистый рюкзак на покрытую травой и мелкими бриллиантовыми цветочками землю, раскрыл его и принялся копаться его глубинах.
Кэсседи прекрасно понимал, что на него пристально смотрят все его спутники и даже ждут от него объяснений, но он лишь специально тянул время. Урре он напоминал испорченного и избалованного ребёнка, правда, если учесть, что он жил мечтой о Москве всё это время… Что же, его можно понять. Он хотел устроить спектакль, дабы все прониклись его торжественным и восторженным настроением.
– Объясни им уже. – Голос Крогга послышался будто бы издалека.
– Да нет, я просто хочу, чтобы они перестали стоять как крокотанские истуканы и наконец расположились где-нибудь, чтобы выслушать