Голос рыцаря всегда был напряжённым и быстрым, будто вместо него говорил что-то другой. Время от времени он срывался на яростный шёпот: Заткнитесь! Дайте подумать!
При этом он всё время что-то делал с руками, то вертя ими рядом с головой, то теребя одной рукой другую. Это было похоже на какой то ритуал, но никаких видимых последствий не наступало. Через какое то время Люциус замолкал и какое-то время сидел неподвижно. Затем он подходил к столу, наливал из графина воду, подогревал её огнём из собственно руки, после чего добавлял туда высушенных листьев и выпивал, после чего успокаивался и ложился спать.
Энрик думал рассказать об этом Хольке, но решил, что она и так должна это знать. А вдруг он узнал что-то, чего ему знать не следовало?
И потому он молчал.
Ел он в несколько больше, чем в деревне. Благо такого обилия еды он ещё не видел. Варела был невероятно богат для него. Несмотря на это, он редко надевал что-то по настоящему дорогое, предпочитая носить плащи чёрного или белого цвета с разноцветной вышивкой, чего Энрик в своей деревне видел редко, но знал, что по меркам господа это считается простой одеждой.
Один раз Холька вернулась позже, под самый закат и вновь принесла мешок монет.
Успехи в языке и мече вселяли в него некоторую уверенность, но каждодневные воспоминания о доме не давали покоя. Он ждал того дня, когда рыцари наконец скажут, что их цель достигнута и можно возвращаться.
Так прошла пара недель.
В один из дней он вновь прогуливался по рынку. Палящее солнце было высоко. Вокруг стоял запах навоза, перемешанный с ароматом специй и приправ. Энрик старался держаться по центру, где ничто не мешало ему греться, но проезжающие повозки и собственный страх привлечь чьё то внимание заставляли его всё время смещаться к стене.
На рынке было послеполуденное затишье.
Проходя мимо лавок, Энрик с удовлетворением отмечал, что уже понимает с ходу некоторые слышимые с разных сторон фразы.
Выйдя на привычное место, он в очередной раз взглянул на дом Варелы.
Когда он возвращался к дому, то заметил, как к нему подошли три человека. Это были фигуры, почти полностью закрытые в чёрные плащи. Такими описывала членов Тёмного Ковена Холька.
Головы у них были открыты, но ничего особенного в их внешности Энрик не заметил. На дороге принял бы их за обычных путников.
Они постучали. Им открыл тот же слуга, что обслуживал гостей, и после нескольких фраз пустил их внутрь.
Какое то время Энрик боролся с желанием остаться и попробовать проследить за ними. Останавливало его то, что сейчас рядом не было ни Хольки, ни Люциуса. Если он влезет в неприятности, а он нутром чуял, что здесь они его ждут, то спрятаться будет не за кого. В итоге любопытство взяло верх. В конце концов, если он хотя бы проследить за этими типами до их дома, ему будет, что сообщить