– Нет! Господи, да нет же! – Но по его лицу ясно читалось: что-то она ему, да говорила. – Я знал, что вы пытались… Это же естественно… она сказала, что у тебя уменьшенное количество сперматозоидов, поэтому на это требуется чуть больше времени, но доктор думает, что у вас… рано или поздно… – Он замолчал, уставившись на свои руки. – Они могут это определить? Они проверили?
– Могут определить. И проверили. Я не знаю, положено это проверять в подобных случаях или нет. Я попросил.
– Почему?
– Потому что перед смертью она купила не только ингалятор от насморка. Она также приобрела набор тестов для определения беременности.
– А ты об этом даже не догадывался?
Я покачал головой.
Он потянулся через стол, сжал мне плечо:
– Она хотела убедиться, что ошибки нет. Ты это понимаешь, не так ли?
Но она-то сказала, что поехала за ингалятором и рыбным филе. Чтобы все выглядело, как обычно. Женщина, отправляющаяся за покупками. Мы восемь лет пытались зачать ребенка, но она и виду не подавала, будто произошло что-то из ряда вон.
– Конечно. – Я похлопал Френка по руке. – Конечно, дружище. Я понимаю.
Именно Арлены во главе с Френком взяли на себя практически все хлопоты, связанные с похоронами Джоанны. Мне как писателю поручили некролог. Мой брат приехал из Виргинии, вместе с моими матерью и теткой. Ему позволили заносить в специальную книгу фамилии тех, кто приходил попрощаться с Джоанной. Моя мать – к шестидесяти шести годам она полностью выжила из ума, хотя врачи и отказывались признать у нее болезнь Альцгеймера, – жила в Мемфисе со своей сестрой, двумя годами моложе и сохранившейся немногим лучше, чем она сама. Им доверили резать торт на поминках.
Всем остальным занимались Арлены. Они определяли часы прощания с покойной, они расписали до мелочей церемонию похорон. Френк и Виктор, второй по старшинству, произнесли короткие речи. Папенька Джо предложил помолиться о душе дочери. И наконец, Пит Бридлав, подросток, который летом выкашивал нашу лужайку, а зимой сгребал с дорожек снег, вышиб у всех слезу, спев «Буду восхвалять Господа…», – псалом, который, по уверениям Френка, Джоанна девочкой любила больше других. Как Френку удалось найти Пита и убедить его спеть псалом, осталось для меня загадкой.
Мы выдержали все. И прощание с усопшей днем и вечером во вторник, и поминальную службу в среду утром, и короткую молитву у могилы на кладбище «Феалоун». Я помню, какая стояла жара, как одиноко мне было без Джо, как я жалел о том, что не купил новые туфли. Джо наверняка выговорила бы мне за те, что я надел, если б не умерла.
Потом я переговорил с моим братом Сидом, считая, что мы должны что-то предпринять в отношении матери и тети Френсин, пока они обе окончательно не перешли из реального мира в Сумеречную Зону[7]. Они слишком молоды, чтобы отправлять их в дом престарелых. И что думает по этому поводу Сид?
Он