– Проходите, как раз котлеты пожарила. – Бабушка впустила ребят в коридор, окутанный ароматами, от которых желудки мальчиков синхронно заурчали. – Разувайся, Валик, я твоего папу предупредила, что ты у нас поешь. Познакомились как следует, а?
– Ага! – Валик с ходу проглотил пышную котлету – с горячими яствами он расправлялся так же, как с холодными, – чистый берсеркер. – Я Дане про варягов рассказывал.
– Он все про них знает! – сказал Даня, вооружаясь вилкой.
– Варяги? – спросила бабушка, наливая в кружки компот. – Ты же самураев изучал, разве нет?
– Нет. – Валик дернул плечом и как-то помрачнел. Смена настроения удивляла. – То есть, да. Раньше. Но варяги мне больше нравятся.
– А самураи бывали в Балябино? – шепотом спросил Даня, представляя, как из поезда на перрон высаживаются японцы в кимоно с катанами наперевес.
– Не было здесь никаких самураев, – отрезал тот излишне серьезно. Японцы в воображении Дани спешно упаковались обратно в плацкартный вагон, и поезд дал задний ход.
– На площади стоит рунный камень, – уже громко, для всех, сказал Даня, уплетая пюре. – Валик хочет расшифровать надписи и получить Нобелевскую премию.
– Ну, допустим, не Нобелевскую, – встрял Валик, – но Макарьевскую – запросто. Ее вручают за достижения в области истории.
– Вот это дело! – похвалила бабушка. – Нашему Балябино обязательно нужны знаменитости.
– Тогда я получу премию в области поедания сырников, – размечтался Даня.
На кухню вошел дядя Витя.
– Кто это на мою премию покусился?
Даня поднял руку. Валик ябеднически указал на Даню пальцем.
– Пригрел конкурента, – вздохнул дядя Витя. – Когда опустеют тарелки – айда со мной.
Тарелки опустели быстро. Мальчики поторопились за дядей Витей, на ходу допивая компот.
У дверей, ведущих в Данину комнату, дядя Витя сказал:
– Может, это, конечно, глупость. Может, детский сад. Не компьютерная игра, конечно, не виртуальная реальность, но все же…
– Показывайте, дядь Вить, – перебил Валик нетерпеливо.
– Слушаюсь! – Он распахнул дверь. Мальчики сунулись в комнату и хором ахнули.
– Нереально! – воскликнул Даня.
– Какая огромная! – удивился Валик.
Все свободное место на полу занимала игрушечная железная дорога. Метры путей разветвлялись, змеились, переплетались. К шпалам были подсоединены многочисленные провода, для удобства прикрепленные скотчем к паркету. На путях стояли два состава: пассажирский и грузовой. Не какие-то пластмассовые паровозики из Ромашкова[2], а точные копии настоящих локомотивов и вагонов, детализированные металлические модели. К ним прилагались семафоры и шлагбаумы на переездах.
Даня и Валик прошлись по комнате, аккуратно ступая так, чтобы ничего не